Поэт и власть: Г. А

ФОТОКАРТОТЕКА

ОТ РОДНЫХ

Если Вы располагаете дополнительными сведениями о данном человеке, сообщите нам. Мы рады будем дополнить данную страницу. Также Вы можете взять администрирование страницы и помочь нам в общем деле. Заранее спасибо.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Минувшее бессмертно на земле.
Верую: силой твоей, Человек,
Жизнь безотрадную, пошлую, серую
Преобразишь ты навек…
Верую!
Г. А. Вяткин

Георгий Андреевич Вяткин родился 25 апреля (по старому стилю: 13 апреля) 1885 года в сибирском, далёком от Европы, городе Омск, где незадолго до его рождения отбывал свою каторгу Фёдор Михайлович Достоевский.
Его отец - Андрей Иванович, старший урядник омской казачьей станицы, музыкант; мать - Анна Фоминична, швея. Три сестры - Таисия, Елизавета, Евгения.
В конце XIX века семья переезжает в Томск, тогдашнюю культурную столицу Сибири. Юный Георгий учится в церковной школе, а уже в 15 лет (!) работает в сельской школе учителем.
В 1902-1903 годах учится в Казанском учительском институте, но его отчисляют за эпиграммы на преподавателей.
Первое стихотворение публикует томская газета «Сибирская Жизнь» 9 января 1900 года. Георгию было всего 14 лет.
С 1905 года его произведения печатаются в большинстве крупнейших российских литературных журналах - «Вестник Европы», «Русское Богатство», «Современник», «Нива», «Сибирские вопросы», «Ежемесячный журнал» и других. Он становится известен в России.
Работает в «Сибирской Жизни», сотрудничает в многочисленной периодике сибирских городов, включая родной Омск. Часто бывает в российских столицах. Пишет много, даже очень много, пробует себя в различных жанрах.
Знакомится с мэтрами русской культуры - Б. Зайцевым, А. Куприным, В. Короленко, В. Брюсовым, А. Блоком, А. Толстым, М. Горьким, В. Комиссаржевской, многими другими.
Своим человеком входит в знаменитые Телешовские «Среды».
1912 год - всероссийская литературная премия за лучший рассказ.
1914-1915 годы проводит в Харькове, работает в местной газете «Утро», где знакомится с И. А. и Ю. А. Буниными.
Путешествует по Алтаю, Сибири, Польше, Финляндии.
На Алтае он знакомится со своей первой женой - этнографом Капитолиной Васильевной Юргановой. Позднее, в годы Ленинградской блокады, она была одной из пяти сотрудников знаменитой петровской Кунскамеры, которые сохранили бесценную коллекцию. Она же сохранила пока единственно известный нам архив Георгия Вяткина, находящийся сегодня в Пушкинском Доме, в Санкт-Петербурге.
Первая мировая война - служба в санитарных частях Северного фронта под началом поэта Саши Чёрного.
1917 год приносит ему успех, из печати выходит сразу три его книги - «Опечаленная радость» (Петроград), «Золотые листья» (Петроград) и «Алтай» (Омск).
Несколько раз Г. А. Вяткин посещает Алтай, пишет немало путевых очерков об удивительной природе Алтая, о его жителях, их обычаях и нравах. В селе Анос - на берегу царицы рек Катуни - в своём доме его принимает известный алтайский художник Григорий Иванович Чорос-Гуркин. Там, вдалеке от больших городов, собираются выдающиеся люди Сибири того времени - Г. Н. Потанин, В. Я. Шишков (автор «Угрюм-реки» прокладывал в начале прошлого века Чуйский тракт), Г. Д. Гребенщиков, В. И. Анучин, многие другие… Село Анос становится как бы своеобразным культурным центром Сибири, притягивающим к себе не только красотой Катуни и окружающих её гор, но и величием и чистотой мыслей собиравшихся там людей.
Не приняв октябрьский переворот, в начале 1918 года возвращается в Томск, и почти сразу - в Омск, который осенью 1918 года становится столицей России. Верховный правитель адмирал А. В. Колчак приглашает Г. А. Вяткина на работу в отдел газетных обзоров. В качестве корреспондента Вяткин сопровождает Колчака в его поездах на фронт.
В 1918 году активно участвует в издании журналов «Единая Россия», «Возрождение», «Отечество», печатается в газете «Заря». И снова очень много пишет, читает лекции перед войсками о русской литературе, читает свои стихи, создаёт писательские организации.
В 1919 году Г. А. Вяткин становится членом Всероссийского (в те годы ещё Императорского) географического общества, которое всегда было культурным ядром России.
Увы, жизнь сложилась так, что идти по этому непонятному и чуждому ему пути, свыкаться с окружающей действительностью, ему всё же пришлось. Недолго…
Но адмирал Колчак терпит поражение, бежит в Иркутск. С ним уходит и Вяткин.
В Иркутске его арестовывают и возвращают в Омск, где подвергают суду военного трибунала. Приговор мягкий - поражение в избирательных правах.
Он остаётся в Омске, находит здесь своё семейное счастье.
Расставшись с Юргановой в 1922 году, Георгий Андреевич знакомится с младшей дочерью известного омского врача Николая Васильевича Афонского - Марией. Красавицей Марией. У неё тоже второй брак, первый муж неожиданно умер.
Чуть позднее в семье Вяткиных появляется дочь Татьяна. Вроде бы жизнь налаживается.
А действительность становилась всё суровее.
«…светлая мечта многих поколений русской передовой интеллигенции была безжалостно разбита, поругана и осмеяна рукой пьяного матроса…»
Он понимает - долго так жить невозможно.
Старается отвлечься огромным объёмом работы. Пишет много, но нет уже той откровенности и жизнелюбия… Хотя, как знать, возможно, они - откровенность и жизнелюбие - остаются за гранью известного, остаются в его душе, в его письменном столе. Да и узнаем ли это когда-нибудь?
Он предчувствует свою судьбу, и это его предчувствие находит подтверждение в истории одного из героев романа «Открытыми глазами», которого арестовывают по совершенно абсурдному обвинению… Думал, знал ли Георгий Андреевич, что и его ждёт та же участь? Наверное, знал.
Вяткин остаётся верен себе, он не может и не хочет восхвалять большевиков.
Пишет о природе, пишет большую поэму «Сказ о Ермаковом походе», много работает в Сибирской энциклопедии после переезда в Новосибирск в конце 1925 года.
Поэт предчувствует надвигающуюся беду. Он отправляет маленькую дочь в Омск за пару месяцев до ареста.
16 августа 1937 года за ним приезжают, следует два допроса, а 25 декабря пресловутая “тройка” выносит приговор - расстрел.
Жизнь обрывается…
1956 год - полная реабилитация, возвращение всех прав.

Мне кажется, что я когда-то жил,
Что по земле брожу я не впервые:
Здесь каждый камень дорог мне и мил,
И все края давно-давно родные.

Вином любви я душу опьянил,
И в ней не меркнут образы былые
И вечен в ней родник грядущих сил.
— Да будет так! Да здравствуют живые!

Пройдут часы, недели и года,
Устану я, уйду во мрак, истлею,
Но с миром не расстанусь никогда.

Могильной тьме моя душа чужда,
Влюблённый в жизнь, я вновь воспламенею,
Мне кажется, я буду жить всегда.
(Г. Вяткин. 1912 г.)

Гео́ргий Андре́евич Вя́ткин (13 (25) апреля 1885, Омск - 8 января 1938) - русский, советский писатель, поэт, литератор.

Биография

Родился 13 (25) апреля 1885 года в Омске в семье старшего урядника Омской казачьей станицы. В 1899 году окончил учительскую семинарию в Томске. Служил сельским учителем. В 1902 году поступил в Казанский учительский институт, но при переходе во второй класс был исключён за неблагонадёжность и за составление эпиграмм на учебное начальство. Вернулся в Томск, работал в газете «Сибирская жизнь» корректором, репортёром, фельетонистом, рецензентом, секретарём редакции. Сотрудничал в томских газетах и журналах «Сибирский наблюдатель», «Сибирский вестник», «Молодая Сибирь» и других. Вяткин был знаком с И. А. Буниным , А. А. Блоком , Р. Ролланом и состоял с ними в переписке.

В 1914-1915 годах жил в Харькове, сотрудничал в местной периодической печати (театральные рецензии, критические статьи, путевые репортажи, ведение раздела «Новости литературы и искусства», стихи, прозаические зарисовки). В качестве корреспондента выезжал на фронт, откуда присылал репортажи о военных событиях. В 1915 году Вяткин был призван в армию, служил в составе санитарных организаций Всероссийского Союза городов помощником уполномоченного 9-го врачебного отряда Юго-Западного фронта (1915), заведующий санитарным транспортом, информатором комитета Северного фронта (1916), помощником уполномоченного по информационной части, делопроизводителем Управления Комиссара Северного фронта (1917).

В 1918 году был назначен секретарём секции по внешкольному образованию при школьном отделе Томской городской управы. Не приняв Октябрьскую революцию, Вяткин примкнул к эсерам и летом 1918 года вернулся в Омск. Исполнял обязанности помощника управляющего Информационного бюро Временного Сибирского правительства и заведовал обзором печати. В 1920 году был судим революционным трибуналом и лишён избирательных прав на 3 года.

В 1920 году исполнял обязанности заведующего Информационным подотделом Иркутского губпродкома. С 1921 года работал заведующим отделом Хроники газеты «Рабочий путь» (Омск), входил в состав президиума «Омской артели поэтов и писателей», принимал участие в создании омских журналов «Искусство» и «Сибирь». С 1925 года работал в редакции журнала «Сибирские огни» (Новониколаевск). Вяткин - один из инициаторов созыва съезда сибирских литераторов (март 1926), действительный член Западно-Сибирского отдела Русского географического общества и Общества изучения Сибири и её производительных сил (1927), член редколлегии Сибирской советской энциклопедии.

16 декабря 1937 года Вяткин был арестован органами НКВД Новосибирской области. "За участие в контрреволюционной организации «Трудовая крестьянская партия» и контрреволюционную деятельность приговорён к расстрелу. 8 января 1938 года был расстрелян. Реабилитирован 12 июня 1956 года посмертно.

Творчество

В 1907-1912 годах в Томске были изданы поэтические сборники Вяткина: «Стихотворения» (1907), «Грёзы Севера» (1909), «Под северным солнцем» (1912).

Автор сборников стихов: «Чаша любви» (Новониколаевск, 1923), «Опечаленная радость» (Петроград, 1917), сборников рассказов «Золотые листья» (Петроград, 1917), «Алтайские сказки» (Новосибирск, 1926) и других.

Творчество Вяткина высоко ценил А. М. Горький.

В 2007 г. издано собрание сочинений Георгия Вяткина в 5 томах.

В 2012 г. вышел в свет дополнительный том к собранию сочинений Г.Вяткина.

Избранная библиография

• Сорокин А. Хохот жёлтого дьявола: Повесть, рассказы. Вяткин Г. Возвращение: Рассказы / Сост., примеч., послесл. Е. И. Беленького, В. М. Физикова. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1986. - 464 с., ил. - тираж 50 000 экз. - («Литературные памятники Сибири »).

Награды

• Лауреат премии им. Н. В. Гоголя на Всероссийском литературном конкурсе (Москва, 1912) - за рассказ «Праздник».

Память

• В 2002 году в Омске на бульваре Мартынова был установлен мемориальный камень Георгию Вяткину.
• Имя Георгия Вяткина носит муниципальная библиотека Омска.
• в 2004 г. имя Георгия Вяткина присвоено одной из улиц в городе Омске

(13 . 04. 1885 — 08. 01. 1938)

Родился в бедной семье сибирского казака в г. Омске. Окончил учительскую семинарию в г. Томске. Работал сельским учителем. В 1902 г. поступил в Казанский учительский институт, но был исключен как политически неблагонадежный. Вернувшись в г. Томск, работал в газете «Сибирская жизнь».

Печататься начал с 1900 г. С 1904 г. активно сотрудничал с крупнейшими газетами и журналами Сибири, Санкт-Петербурга, Москвы. Как корреспондент выезжал в Польшу, Финляндию, был на Украине, в Крыму, много путешествовал по Сибири. На протяжении всей своей творческой жизни интересовался Горным Алтаем, дружил с алтайской творческой интеллигенцией, в частности с Г. Гуркиным, переводил алтайские песни и сказки. Его перу принадлежат сборники: «Алтай» (1917) и «Алтайские сказки» (1926).

В 1914 г. Г. А. Вяткин переехал в Харьков, где работал в газете «Утро». Во время Первой мировой войны более двух лет провел на фронте, работая в санитарных частях. Не приняв Октябрьскую революцию, Г. Вяткин примкнул к эсерам. Летом 1918 г. вернулся в г. Омск. Активно занимался литературной деятельностью. В 1920 г. был судим омским ревтрибуналом и лишен избирательных прав на 3 года. С 1926 г. жил в Новосибирске, работал в журналах «Сибирь» и «Товарищ». С 1927 г.- технический редактор журнала «Сибирские огни». С 1930 г.- технический и контрольный редактор «Сибирской советской энциклопедии», литконсультант «Сибирских огней».

В 1937 г. Г. А. Вяткин был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности, расстрелян в 1938 г. Реабилитирован в 1956 г.

Уникальная библиотека и личный архив Георгия Андреевича утеряны, могила неизвестна.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ АВТОРА

• Вяткин Г. А. Стихи из сборника «Алтай» (текст)

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

• Беленький Е. «Всему живому брат и друг…»: фрагменты статьи (текст)
• Кондаков Г. Земле — земное (текст)

БИБЛИОГРАФИЯ

• Отдельные издания
  • *Грезы севера; Думы; Настроения; Сказки.- Томск, 1909.- 84 с.
  • *Под северным солнцем.- Томск: Сиб. т-во печатного дела в Томске, 1912.- 91 с.
  • *Алтай: лирика.- Омск: Сибирское солнце, 1917.- 24 с.
  • *Опечаленная радость: лирика.- Пг.: Огни, 1917.- 62 с.
  • *Алтайские сказки: для детей мл. и сред. возраста.- Новониколаевск: Сибкрайиздат, 1926.- 39 с.: ил.
  • Стихи .- Новосибирск: Кн. изд-во, 1959.- 71 с.
    В цикл»Сибирь» вошли стихи, посвященные Алтаю.
  • Сказ о Ермаковом походе / послесл. Е. Беленького.- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985.- 128 с.: ил.
  • Открытыми глазами.- Омск, 1985.- Из содерж.: Из сборника «Алтай»: «Как птица лесная, как гордая лань…»; Бобырган; В травах; Катунь; Змея; В тумане; Белки; В июле; Полнолунье; Долина; Золотая осень; Предзимнее.- С. 22-28.
  • Раненая Россия: стихи / сост. и авт. предисл. Т. Вяткина-Зубарева.- Омск: Кн. изд-во, 1992.- 111 с.: портр.- Содерж.: Из сб. «Под северным солнцем»; «Алтай»; «Опечаленная радость»; «Раненая Россия», «Чаша любви».
• Публикации в периодических изданиях и сборниках
  • *Памяти Н. М. Ядринцева: стихотворение // Сибирский вестник.- 1904.- № 121.
  • *Из песен об Алтае // Сибирские вопросы.- 1906.- № 3.- С. 86.
  • *[Стихотворения, посвященные Г. Н. Потанину] // Ежемесячный журнал.- 1915.- № 9.- С. 5.
  • *В селе Успенском // Летопись, 1916.-№ 5.
  • То же // Горький и Сибирь.- Новосибирск, 1961.- С. 405-406
  • *Из цикла «Алтай»: стихи // Русские записки.- 1916.- № 6.- С. 42-44.
  • *То же // Сибирские записки.- 1917.- № 1.- С. 1.
  • *Из цикла «Алтай»: стихи // Вестник Европы.- 1916.- № 8.
  • *Шайтан-Арва; В Акмалинской степи: стихи // Сибирь в художественной литературе.- М.; Л., 1927.- С. 38-39.
  • *Вяткин, Г. Путь одного поэта // Сибирские огни.- 1927.- № 3.- С. 238-251.
    Об Иване Тачалове и его «Дурацкой карусели».
  • То же / публ. С. Шомовой // Сибирские огни.- 1991.- № 2.- С. 163.
  • Сказ о Ермаковом походе: отрывок из поэмы // Поэзия Сибири (1917-1957).- Новосибирск, 1957.- С. 10-12.
  • Сибирь; Бобырган; Катунь и др.: стихи // Поэты 20-30 годов.- Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1965.- С 100-103.
  • В травах; Катунь; У переселенческого тракта: стихи // Суровый край России.- Новосибирск, 1969.- С. 14-16.
  • Белки; Долина; В травах; «Сквозь тьму веков, сквозь гул тысячелетий…»: стихи // Поэты Сибири.- Новосибирск, 1971.- С. 201-203.
  • Белки; Долина: стихи // Поэты Сибири.- Новосибирск.- 1982.- С. 163-164.
  • У переселенческого тракта: стихи // Земля потомков Ермака.- Иркутск, 1982.- С. 26-27.
  • Сибирь; У переселенческого тракта: стихи // Сибирские строки.- М., 1984.- С. 111-112.
  • Как мужик двух генералов накормил и что из этого вышло; Покинутый вождь; Людоед и нищий; Хитрый аргачи; Бой-девица // Сказки писателей Сибири.- Омск, 1986.- С. 260-271.
  • «Мне кажется, что я когда-то жил…»; «Гроза близка…»; «Целый день над степью беспредельной…»; Сонет; С чужбины; Из новых песен; «Семь загадочных звезд расцвели в небесах…»; Северные девушки; «Верую! Верой нетленной…»; Грядущему; Сибирская студенческая песенка; Пятый: стихи // О, колыбель моя, Сибирь…: стихотворения.- Томск, 1991.- C. 183-198.
    Дается краткая биографическая справка.
  • В эти дни: стихи / предисл. и публ. В. Шулдякова // Северо-Восток.- 1992.- № 9.- С. 5.

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

• *Львов-Рогачевский, В. Великое ожидание: обзор современной русской литературы // Ежемесячный журнал.- 1916.- № 1.- С. 153-180.
  Есть материалы о Г. Вяткине.
• Писатели моей земли.- Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1967.- 178 с.- Из содерж.: [Творчество Георгия Вяткина].- С. 111-140.
• Топоров, А. Автор сказа о Ермаковом походе // Топоров, А. Воспоминания.- Барнаул, 1970.- С. 11-18: портр.
• Трушкин, В. П. Пути и судьбы. Литературная жизнь Сибири 1900-1917 гг.- Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1972.
  О Г. Вяткине см. Именной указ.
• Беленький, Е. «Всему живому брат и друг…» // Алтай.- 1975.- № 3 (74).- С. 72-81. (текст)
• Рожнова, С. П. Рассказы Г. А. Вяткина начала XX в. // Проблемы жанра в литературе Сибири.- Новосибирск, 1977.- С. 114-126.- Библиогр. в подстроч. примеч.
• Трушкин, В. П. Восхождение: литература и литераторы Сибири 20-х — начала 30-х гг.- Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1978.- Из содерж.:[Г. Вяткин].-С. 24-46.
• Кондаков, Г. Земле — земное // Звезда Алтая.- 1978.- 17 февр.
  Об алтайском цикле стихов Г. Вяткина. (текст)
• Г. А. Вяткин // Очерки русской литературы Сибири: в 2 т.- Новосибирск, 1982.- Т. 2. Дореволюционный период.- С. 551-555.
• Кондаков, Г. Уроки мастерства // Звезда Алтая.- 1982.- 7/ 8 апр.
  О литературных связях Г. Вяткина с А. М. Горьким.
• Рожнова, С. П. Принципы художественного воплощения темы Ермака в советской литературе // Литература Сибири: история и современность.- Новосибирск, 1984.- С. 95-119.- Библиогр.- С. 118-119 (42 назв.)
• Леонова, Т. Г. Сказки писателей Сибири // Сказки писателей Сибири.- Омск, 1986.- С. 5-24.
  О сказках А. С. Сорокина, Г. А. Вяткина, В. М. Шукшина и др.
• Г. А. Вяткин // Сибирь в лицах: справ.- Новосибирск, 2001.- С. 59.
• Ермакова, Л. И. Литературное наследие Сибири 1910-х гг. в фондах ЦХАФ АК (Центра хранения архивного фонда Алтайского края) // Алтайский текст в русской культуре.- Барнаул, 2006.- Вып. 3.- C. 65-72.- Из содерж.: [Г. Вяткин].- С. 71.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ПОСОБИЯ

• Вяткин Георгий Андреевич // Писатели земли омской: указ. лит.- Омск, 1984.- С. 29-79.
• Трушкин, В. П. Вяткин Георгий Андреевич // Русские писатели. 1800-1917: биогр. слов.- М., 1989.- Т. 1.- С. 506-507: портр.

“Да будет ваша жизнь отрадна и легка”

“Вот Вяткин у вас - поэт!”

М. Горький

“И сердце, кровью истекая,

Гимн жизни радостно поет”.

Г. Вяткин

Вчитываясь в строки моего деда, написанные им около ста лет назад, впитывая в себя его мысли и чувства, я не перестаю удивляться его беспредельной жажде жизни, лучшей, прекрасной жизни для каждого из нас.

Его судьба - во многом типична. Судьба русского интеллигента, попавшего под красное колесо террора 30-х годов.

Начав писать стихи с 14 лет, не имея ни среднего, ни высшего образования, с 1905 года он уже известен читающей России. Его начинают печатать самые авторитетные литературные журналы Санкт-Петербурга и Москвы, бесчисленная периодика сибирских городов, одна за другой выходят в свет его книги - сборники стихов (1907, 1909, 1912 - в Томске), “Опечаленная радость” в Петрограде и там же сборник рассказов - “Золотые листья” в 1917 г., позднее в родном Омске - великолепная книга стихов “Алтай” и т.д.

Он получает Всероссийскую литературную премию имени Гоголя в 1912 г.

Георгий Андреевич пишет очень много, это и поэзия, и проза, и драматургия, и журналистика. Глубоко эрудированный человек, Г.А. Вяткин занимался переводами, просветительской деятельностью, был одним из инициаторов создания в Сибири писательских организаций.

В 1914–1917 гг. был на фронтах империалистической войны, служил в санитарных частях.

Часто бывал в Санкт-Петербурге, Москве, встречался с известными писателями того времени, выезжал в Польшу и Финляндию, был на Украине, в Крыму, много путешествовал по Сибири, Алтаю, Иртышу.

Поэт глубоко переживал все горести и радости жизни, его тончайшая душа отзывалась острой болью на человеческие страдания и муки, на боль души другого человека. И всегда сквозь печаль и тревоги пробивается в произведениях Г. Вяткина навстречу солнцу, навстречу лучшей жизни слабый, но неутомимый росток надежды, любви, счастья.

“Родина, мать моя,
Ты ли мне грезишься?
Ты ль это с горем своим?
Сердце мое и рыдает и молится,
Молится мукам твоим”.

1918 год надломил его. Кровь безвинных, насаждение единомыслия, ограничение свобод граждан, надругательство над вечными ценностями изменили его отношение к происходящему в России.

С лета 1918 года он работает заведующим бюро газетных вырезок при правительстве Колчака. И вновь пишет и печатается почти во всей местной периодике.

В 1919 году Колчак отступает в Иркутск, и Вяткин поначалу идет с ним. Но вскоре возвращается в Омск, следует арест, дело и три года лишения избирательных прав. Это был первый “звонок”.

С 1919 по 1925 год вновь активно работает в Омске, заведует отделом газеты “Рабочий путь” (ныне - “Омская правда”) и Омским отделением газеты “Советская Сибирь” (Новониколаевск). Читает много лекций по литературе, избирается на съезд писателей России.

С конца 1925 года живет в Новониколаевске (Новосибирске), работает в журналах “Сибирь”, “Сибирские огни”, “Товарищ”, редактирует первую Сибирскую Советскую энциклопедию, пишет поэму “Сказ о Ермаковом походе” и роман “Открытыми глазами”.

Расстрел 8 января 1938 года надолго вычеркивает его имя из жизни. Его книги под запретом, его семья скрывается.

Лишь 1956 год приносит полную реабилитацию, но не приносит желаемого выхода из забвения. Как бы боязливо, будто стыдясь чего-то, Георгия Вяткина начинают печатать.

1959 год - небольшой сборник стихотворений, потом редкие публикации нескольких стихотворений в различных сборниках.

В его юбилейный 1985 год в родном городе выходит книга-сборник “Открытыми глазами”, чуть позднее еще несколько книг…

И, наконец, с 2005 года в Омске по инициативе губернатора Л.К. Полежаева печатается собрание сочинений Георгия Андреевича Вяткина в пяти томах. На сегодняшний день в свет вышли первые два тома, а к началу 2007 года выйдут все пять.

Возвращение уникальных для нас, омичей, для всех россиян, произведений поэта и писателя, неизвестных до сих пор массовому читателю и по крупицам собранных величайшим трудом редакционной группы и семьи Вяткина (да и собранные еще далеко не полностью!) только-только начинается.

Каким же был он, известный и неизвестный нам Поэт?

Я не видел его. Помнит лишь мама, но и ей было тогда всего 12 лет.

“Он был очень добрым, мягким, истинно интеллигентным человеком, никогда ни на кого не повышал голос…”, - часто повторяет она. Невысокий, энергичный, нежный, заботливый. Бесконечно любивший свою семью, свою измученную Родину, свою Сибирь.

“Но все ж, Сибирь, ты сердцу
дорога,
И не забыть мне эту даль с обрыва”.

Осенью он отправил детей домой, в Омск.

Он знал - тучи сгущаются. К писательскому дому по улице Челюскинцев почти каждую ночь приезжали черные “вороны” и увозили людей в небытие.

За Георгием Андреевичем приехали в конце 1937 года. Через несколько дней допрос, спокойно и уверенно держался на нем Вяткин, проходит еще пара дней - второй допрос с пристрастием, пытками… Страшно было смотреть мне, его внуку, на пожелтевшие от времени страницы дела № 3590 новосибирского НКВД, страшно было представлять весь тот ужас…

Простым и близким читателю языком говорит он в своих произведениях о жизни, и сердце благодарно тянется навстречу этим тихим и нежным строчкам. Искренность, интимность, благословляющая улыбка и светлая, осиянная внутренним светом, грусть - вот что делает близким сердцу творчество Г.А. Вяткина.

Он всегда считал, что вся русская литература - “это, прежде всего, отклик на человеческое страдание, крик уязвленной совести, исповедь горячего славянского сердца”.

И я чувствую это, вчитываясь и вдумываясь в его стихи и в его прозу, в родные для меня строки. Он беспредельно любил свою Родину, Сибирь, восхищался красотами каждого ее уголка, с нетерпением ожидал прихода весны как предвестника улучшения жизни. Он очень верил в это.

Он много страдал, в юности жил бедно, даже очень бедно, и поэтому человеческое страдание для него - не отвлеченное понятие.

“Опечаленная радость” - так назвал он одну из первых своих книг. Пожалуй, эти два слова и есть его жизнь.

Георгий Андреевич не терпел пошлости, трусости, лжи, лени, насилия, не терпел издевательств над чужими душами и сердцами…

“Человек должен, прежде всего, быть чутким к красоте… Красоту же я понимаю в самом широком значении этого слова, включая сюда и здоровье, и силу, и великодушие, и мягкость, и способность на самопожертвование”.

“Много тайн и загадок в мире, и в сущности никто не знает ничего. Но наше сердце знает много, гораздо больше, чем разум. И, если внемлет голосу сердце, - найдет радость даже в страдании и благословит горе.

Может быть, красота горя выше красоты радости, и, может быть, богаче всех тот, кто больше всех страдал? Разве не из страданий вырастает душа?”

“Любя человека и жизнь, я беру за отправную точку моих размышлений то кажущееся мне бесспорным положение, что каждый человек есть носитель своего собственного, сложного, богатого и разумного мира, есть сосуд Вечного Духа, пришедший на землю только раз; никогда не повторяющийся и, значит, стоящий выше всяческой цены…”

Читая его великолепную прозу, прозу Поэта, понимаю, что очень много в ней, как, впрочем, и в поэзии, автобиографического. Наверное, это естественно.

Как и все, он влюблялся и любил, и был любим, и был отвергнут.

Он очень любил свою жену Марию. Она была заметно моложе его и необычайно красива. Даже в глубокой старости.

“Лицо твое усталое, лицо твое
счастливое,
Горячее дыхание, цветы и тишина,
И утро безмятежное. Блаженно
молчаливое…
Спи, тихая. Спи, нежная. Спи,
юная жена.

Из кубка страсти, чистая,
в неизъяснимом трепете,
Пила ты - поцелуями -
пьянящее вино…”

“Твои шаги, как трепетание
Разбитых крыльев мотылька,
Как пены легкое дрожание
На бледном золоте песка.

Твой стан, как стебель юной лилии,
Грозой придавленный к Земле
Но милый - в робости бессилия,
Но светлый - в сумраке и мгле.

Твои глаза - как звезды ириса,
В которых нежится роса,
В которых тайно отразилися
Своей улыбкой небеса”.

Когда я работаю над его текстами, моя душа как бы переживает вместе с его душой, и слезы радости от соприкосновения с его Талантом невольно увлажняют мои глаза…

“Прекрасная женщина улыбнулась.
Дайте, пожалуйста, отзыв о прекрасной улыбке прекрасной женщины.

Кудрявый, милый ребенок звонко засмеялся.

И на душе у всех стало светло и отрадно…

Дайте, пожалуйста, отзыв о звонком смехе… милого ребенка”.

Так писал известный сибирский критик, подписывавший свои статьи псевдонимом “Дедушка Фаддей”, когда его поспросили дать отзыв на книгу стихов Георгия Андреевича Вяткина “Алтай”.

“Никаких бурь, никаких метелей - в стихах, его, слава Богу, нет.

И все-таки - это не мешает быть ему настоящим “Сибирским поэтом”…

О Сибири давно уже можно говорить, не вспоминая о каторге.

Сибирь вовсе не специализировалась “на бурях, снегах и метелях.

Она не вечно мрачна и нахмурена…

Она умеет и ласково смотреть, и нежно улыбаться”…

И резюмирует:

“Г.А. Вяткин - лучший из Сибирских поэтов”.

“Бог окропил долину огоньками,
Посеял щедро лилии по ней.
Остановись! Тайга теперь за нами
Ночуем здесь. Расседлывай коней.
Вечерний час задумчив и прохладен,
Серп месяца прозрачен и остер.
А даль во мгле. Из синих горных
впадин
Ползет туман. Но мы зажжем костер”.

“Какая глушь! На камне встали
камни,
И вздыбились утесы на утес.
И нет пути. И всюду мох порос,
Сухой, как пыль, невыразимо давний.

Текут века, покорны и безгневны.
Течет вся жизнь - к печальной
вечной мгле…
Но эта ночь, но этот голос древний…
Минувшее бессмертно на земле”

Прекрасные стихи!

Привет вам, прекрасный певец Сибири!”*

Георгий Вяткин - бесспорно один из крупнейших поэтов Омска, Сибири и России, один из основоположников современной сибирской литературы.

“Верую: силой твоей, Человек,
Жизнь безотрадную, пошлую, серую
Преобразишь ты навек…
Верую!”

Тайна картины из Аноса

За ним приехали ночью, так было принято при арестах. Забрали почти все. Уникальную библиотеку из редких книг, хранивших на себе автографы многих гениев России, даже Пушкина. Письма от Ивана Бунина, Александра Куприна, Бориса Зайцева, Александра Блока, Максима Горького, Ромена Роллана, Веры Комиссаржевской…

А вдруг кто-то из них был тайным членом “Трудовой крестьянской партии”, которую выдумали в НКВД?

Забрали неизданные стихи и рассказы, наброски и черновики, дневники и заметки.

Забрали все фотографии.

Сняли со стены большой портрет
М. Горького с дарственной надписью - может быть, это вещественное доказательство? Интересно - чего? Не беда, что-нибудь придумают, им не впервой.

Взяли деньги, оставив семью без средств к существованию.

А эту картину оставили. Не приглянулась что ли?

Алтайский пейзаж. Река. Седые горы. И дарственная надпись:

“Поэту-писателю

Г.А. Вяткину

Худ. Алтая Чорос-Гуркин”

Не заметили этой надписи. Григорий Иванович Чорос-Гуркин, первый великий художник Сибири, “враг народа” был уже расстрелян. Пару месяцев назад. Он оказался “японским шпионом”.

Как и когда эта картина признанного ныне художника оказалась в доме Георгия Андреевича Вяткина?

За поиском ответа на эти вопросы я, внук Георгия Андреевича, поехал на Алтай…

Автобус быстро катил по шоссе, а справа внизу бежала навстречу нам Катунь. Широкая, гордая, “царица рек”. Именно так ее зовут алтайцы. Именно так назвал ее поэт Вяткин:

“Царица рек, в немеркнущей короне,
Рожденная неведомо когда
В снегах вершин, в их непорочном
лоне,
Светла Катунь, быстра ее вода.

Меж диких скал в несокрушимой
броне,
Под шум лесов, немолкнущий года,
Летят ее бесчисленные кони
И отдыха не знают никогда.

Вспененные, с мятущеюся гривой,
То тяжело, то ласково-игриво,
Сбежав к степям, шумят у берегов.

А там, вверху, там новые родятся,
Вздымаются и прыгают и мчатся
В алмазах брызг и в пене жемчугов”.

Только увидев великую Катунь “живьем” можно понять, какой силой вдохновения она обладает, как она очаровывает душу и ласкает сердце волнами необъяснимой нездешней красоты, и как созвучны строки поэта прекрасной реке, природе Алтая.

Когда приближаешься к Горному Алтаю, Катунь становится суровее, появляются пенистые пороги, россыпи камней-островов. А вдали на левом ее берегу величаво и одиноко возвышается огромный великан - Бобырган - страж у входа в удивительную страну Алтай.

Множество легенд сложили про него алтайцы, всех не пересказать. Но сходятся они в одном - Бобырган защищает их, стоит на пути любых врагов.

“Как привратник, стоит
с незапамятных пор
Бобырган у подножия гор.
Одинок и угрюм, величав и могуч,
Он вознесся вершиной до туч”.

За Горно-Алтайском начинается знаменитый Чуйский тракт, ему чуть более восьмидесяти лет. Сначала он повторяет все повороты Катуни, потом расстается с ней, потом снова встречается в урочище Кир-Кучу, и теряет уже навсегда, отпуская ее к истокам на белоглавой Белухе.

Недоезжая до села Чемал, сворачиваем направо к подвесному мосту, каких здесь перекинуто через Катунь и другие реки немало. Перед мостом висит “кирпич”. Но вроде бы люди ездят. Едим, боимся. Но все-таки пронесло. Сворачиваем еще раз и въезжаем в живописное село Анос, родину Гуркина из рода Чорос, расположенное на довольно обширном плато между Катунью и горами. Его дом рядом со школой, на небольшой возвышенности. В доме идут реставрационные работы. Рядом аил - алтайское шестиугольное жилище, чем-то напоминающее юрту, и сад, где когда-то были пруд и мастерская художника.

Прикасаюсь к древним бревнам дома и как будто чувствую из почти столетнего далека голоса достойнейших людей Сибири - И. Тачалов, Г. Вяткин, Г. Гребенщиков,
А. Анохин, В. Шишков, Г. Потанин и многие другие. Здесь, “в приюте трудов и вдохновения”, часто собирались единомышленники, друзья, влюбленные в Сибирь.

Алтаец художник Григорий Иванович Гуркин, принявший православие, учившийся у великого Шишкина, настоящий самородок Алтая и Сибири, всем своим творчеством воспевал красоту и величие родного Алтая, Хана-Алтая.

Его первая персональная выставка состоялась в 1907 году в Томске, когда художнику было уже 37 лет. А помогли организовать выставку его друзья. Не мог остаться в стороне от этого и Георгий Андреевич.

“На выставке картин Г.И. Гуркина.

Открывшаяся в Томском общественном собрании выставка картин Г.И. Гуркина возбудила значительный интерес в томской публике. В воскресенье, 7 марта, выставку посетило около 1 тыс. челов. (С.Ж.)”

(Примечание: С.Ж. - “Сибирская жизнь”, газета, г. Томск.)

По мельчайшим крупицам собираем мы биографию Г.А. Вяткина.

Даты, города, люди, путешествия…

Передо мной старая фотография, хранящаяся в Пушкинском Доме. Алтай, 1915 год, село Улала. (Горно-Алтайск).

Молодые Георгий Андреевич и его первая жена Капитолина Васильевна Юрганова, из рода Юрганов. Она - начинающий этнограф, он уже известный писатель, старше ее на семь лет.

Здесь, в Улале, затерявшемся между гор и рек селе, они нашли друг друга. Позднее, в Омске, в Свято–Никольском казачьем соборе они обвенчались.

На картине Гуркина нет даты. По рассказам сотрудников Национального музея Алтая, где хранится большая коллекция картин Григория Ивановича, Гуркин любил дарить свои картины гостям Аноса. А Вяткин был там не один раз. Так может быть, именно здесь, в Аносе, он и принял этот бесценный дар из рук своего друга?

Другим даром Гуркина были его иллюстрации к книге Вяткина “Алтайские сказки”, изданной в 1926 году. Георгий Андреевич ответил двумя прекрасными книгами - “Алтай” и “Алтайские сказки”.

Чорос-Гуркин написал более тысячи работ, живопись, графика, рисунки. Многие продавал, часть дарил. Но редкие музеи могут похвастаться его произведениями.

Удивительные по манере письма, по насыщенности яркими красками, его полотна в наши дни стали настоящими раритетами и очень высоко оцениваются во всем мире. Гуркин, пожалуй, и сегодня крупнейший алтайский и сибирский художник.

Но, как и многие просветители, и интеллигенты он оказался “японским шпионом” и был расстрелян в октябре 1937 года.

Георгий Вяткин пережил его всего на пару с небольшим месяцев…

А картина до сих пор радует глаз, навевает воспоминания, греет душу теплом сердец тех людей, достойнейших сынов своей Родины, собиравшихся когда-то давно на Алтае, в селе Анос, и мечтавших о новой России, людей из той, другой жизни, которую мы постепенно и так еще неуверенно обретаем…

Примечания:

Вяткин Георгий Андреевич (1885 год, г. Омск - 1938 год, г. Новосибирск) - известный поэт и писатель серебряного века России,

Чорос-Гуркин Григорий Иванович (1870 год, с. Анос - 1937 год, г. Ойротск) - крупнейший художник Сибири.

Пейзаж Гуркина, спасенный при аресте Вяткина, был реставрирован, обрел новую раму и хранится в Омске.

Быть интеллигентом вовсе не значит обязательно быть идиотом…
Михаил Булгаков

Тема «поэт и власть» является в мировой и отечественной историографии традиционной и, можно утверждать, не теряющей своей актуальности. Обращение к ней позволяет проследить судьбы мастеров поэтического жанра и их взаимоотношения с властью, через призму этих взаимоотношений дает возможность объективнее судить как о политических пристрастиях, гражданской позиции и человеческих качествах поэтов, так и о сущности современных им власти, общества и эпохи.

В этом контексте особо интересен и поучителен опыт взаимоотношений с различными властными структурами Георгия Андреевича Вяткина — одного из наиболее талантливых сибирских поэтов начала XX века — в драматические для России годы Гражданской войны. В публикациях, посвященных биографии и творческому наследию поэта , этот период почти не нашел отражения. Но, как справедливо заметила Е. И. Петрова, из-за конфискации при аресте в 1937 г. архива и библиотеки Г. А. Вяткина «восстановление его творческой биографии и жизненного пути — дело сложное и кропотливое» . Поэтому данную публикацию нужно рассматривать как скромную попытку частично восполнить имеющийся пробел.

В апреле 1917 г. Г. А. Вяткину исполнилось 32 года. Георгий Андреевич находился в расцвете физических и творческих сил, располагал достаточным жизненным опытом. Он имел за плечами Томскую учительскую гимназию и год обучения в Казанском учительском институте, откуда был исключен за составление эпиграмм на местное начальство. Вернувшись из Казани в Томск, Г. А. Вяткин поступил на работу в самую респектабельную местную газету — издававшуюся областниками «Сибирскую жизнь», в которой трудился на разных должностях: был корректором, репортером, фельетонистом, рецензентом, секретарем редакции. Но наибольших успехов Г. А. Вяткин достиг не на журналистской стезе, а на поэтическом поприще. К Мировой войне он считался самым известным поэтом-сибиряком. Г. А. Вяткин являлся автором трех поэтических сборников, имел опыт сотрудничества со столичной прессой, был знаком и состоял в переписке с А. А. Блоком, В. Д. Бонч-Бруевичем, И. А. Буниным и А. М. Горьким. В основном Г. А. Вяткин писал лирику, но некоторые его стихи имели социально-политическое содержание и даже революционную направленность. За это он дважды подвергался обыскам, а в марте 1912 г. был арестован московской охранкой и около недели провел в заключении.

В 1915 г. Г. А. Вяткин был призван по мобилизации в армию как ратник 2-го разряда и стал служить во Всероссийском союзе городов: сначала на Юго-Западном фронте в должности помощника уполномоченного врачебно-питательного отряда, затем — временно заведующего санитарным транспортом. Февральскую революцию Георгий Андреевич встретил в Пскове в должности помощника уполномоченного по информационной части комитета Всероссийского союза городов при Северном фронте. Через некоторое время из Союза городов он был откомандирован на должность делопроизводителя управления комиссара Северного фронта, на которой его застал Октябрьский переворот. 13 ноября 1917 г. Г. А. Вяткин перешел на службу в культурно-просветительный отдел Союза городов при 12-й армии, но уже через месяц с небольшим в связи с приказом об увольнении бывших учителей с военной службы был демобилизован как окончивший учительскую семинарию. В начале 1918 г. он вернулся в Томск, где устроился на незначительную чиновничью должность — секретарем секции по внешкольному образованию при школьном отделе местной городской управы — и погрузился в культурно-просветительную работу . Создается впечатление, что во время всеобщего «революционного угара» Георгий Андреевич сознательно избегал всякой политической деятельности. Как и большинство томских интеллигентов, он не принял Октябрьский переворот и советскую власть, но ни в защите местных органов власти Временного правительства, ни в сопротивлении большевикам не участвовал. Вместе с другими сотрудниками школьного отдела он безропотно перешел служить из городской управы в советский губернский отдел народного образования.

В конце мая — первой половине июня 1918 г. в Западной Сибири произошло свержение советов. Первоначально в качестве регионального органа новой, антибольшевистской власти здесь утвердился эсеровский по своему составу Западно-Сибирский комиссариат. И буквально через неделю после падения советов в Томской губернии на страницах возобновившей свой выход «Сибирской жизни», а также органа Всесибирского краевого комитета партии эсеров газеты «Голос народа» и издававшейся в Новониколаевске общественно-литературной газеты «Народная Сибирь» стали появляться статьи и заметки Г. А. Вяткина.

Их тематика была очень необычна для того жестокого времени, и она отчетливо выделяла Георгия Андреевича из круга людей, писавших историю тогдашней современности. Страницы большинства сибирских газет были переполнены информацией военно-политического характера. Что же касается публикаций Г. А. Вяткина, то они были посвящены другим вопросам: состоянию культуры и социальным последствиям происходивших событий. В своих статьях и заметках Георгий Андреевич призывал власть, общественность и особенно демократическую интеллигенцию в сфере культурничества «из области теорий и красивых слов перейти в область трезвой деловой работы», через увеличение сети школ для детей и взрослых заняться ликвидацией элементарной неграмотности. Важнейшей задачей общегосударственного масштаба Г. А. Вяткин считал смягчение нравов народа и очищение революции от разного рода «накипи». С этой целью он предлагал интеллигенции организовать «великий крестовый поход против той действительной контрреволюции, которая коренится в вековом невежестве несчастных масс». С особым волнением Георгий Андреевич писал о трагедии беспризорных детей и о деформации детской психики под влиянием разворачивавшейся на их глазах гражданской войны . Без сомнения, обращение поэта к этим темам было обусловлено как его тонкой душевной организацией, так и глубокими размышлениями о происходившем, тревогой за судьбы родины и народа.

Заметным культурным событием тех дней стал выход в свет большой статьи Г. А. Вяткина «Сибирская художественная литература», опубликованной в двух номерах газеты «Сибирская жизнь». Статья явилась первым опытом обзора региональной беллетристики за вторую половину XIX — начало XX в. В ней Георгий Андреевич дал оригинальные характеристики творчеству таких известных сибирских писателей, как П. П. Ершов, И. А. Кущевский, В. М. Михееев, Н. И. Наумов, И. В. Федоров-Омулевский, попытался определить их роль и место в развитии русской литературы в Сибири. Поскольку высказанные им оценки неизвестны исследователям-литературоведам, но представляют несомненный интерес и сегодня, приведем некоторые из них. Например, по мнению Г. А. Вяткина, И. В. Федоров-Омулевский — это «родоначальник областной литературы в тесном смысле [слова]», так как «он первый посмотрел на Сибирь глазами художника», П. П. Ершов — «первый и единственный романтик Сибири», И. А. Кущевский — «новый Диккенс», а Н. И. Наумов — «первый бытописатель сибирской деревни, ее знаток и доблестный защитник».

В. И. Анучина, Г. Д. Гребенщикова, И. Г. Гольдберга, А. Е. Новоселова, Н. Ф. Олигера (Николая Степняка) и В. Я. Шишкова Г. А. Вяткин относил к новой волне сибирских писателей, вошедших в литературу в 1900-е годы. Здесь его оценка носила более обобщенный и менее конкретный характер. «Одни из них, — писал Георгий Андреевич, — еще не сказали своего последнего слова, у других весь их расцвет еще впереди, третьи только недавно дебютировали, поэтому и настоящее слово о них принадлежит будущему» .

Судя по всему, к тому времени в среде томских «культурников» Г. А. Вяткин имел довольно высокий авторитет. Достаточно сказать, что на состоявшемся в середине июня 1918 г. губернском собрании внешкольных работников он был намечен одним из кандидатов — наряду с Б. М. Ганом, В. К. Гоштовтом и С. Ф. Анучиным — в члены комиссии по разработке законопроектов о народном образовании в Сибири для последующего их внесения в Сибирскую областную думу . Тогда же ему было предложено возглавить Томскую городскую секцию по внешкольному образованию; однако Г. А Вяткин эту должность занять отказался . Не исключено, что к тому времени у него уже были иные планы, связанные с переездом в Омск.

Дело в том, что как Западно-Сибирский комиссариат, избравший местом своего пребывания Омск, так и пришедшее ему на смену 30 июня 1918 г. Временное Сибирское правительство остро нуждались в опытных кадрах, способных работать в правительственных органах новой власти. Свою основную опору они видели в томской интеллигенции. Для занятия руководящих должностей в июне — июле 1918 г. в Омск были приглашены и переехали многие видные томские ученые и общественные деятели: М. С. Виттенберг, В. П. Головачев, А. А. Грацианов, П. П. Гудков, Н. Я. Новомбергский, Л. Н. Перелешин, В. Н. Саввин, В. В. Сапожников, В. С. Сизиков, М. Б. Шатилов, Н. Н. Щукин и др. В числе перебравшихся в Омск томичей вскоре оказался и Г. А. Вяткин, не скрывавший своего сочувствия к новой власти.

Работу себе Георгий Андреевич нашел в информационном бюро при управлении делами Совета министров. Оно было учреждено в составе 9 человек еще при Западно-Сибирском комиссариате в начале июня 1918 г. Поскольку после перехода власти к Временному Сибирскому правительству масштаб работы информационного бюро резко возрос, в его структуре было создано три отдела: телеграфное агентство, бюро обзоров печати и правительственная газета. Возникла необходимость в увеличении штатов информационного бюро и в подборе квалифицированного руководства. Г. А. Вяткин, который имел большой опыт работы в журналистике и являлся историком комитета Всероссийского союза городов при Северном фронте, как нельзя лучше подходил для этой деятельности. Поэтому указом Временного Сибирского правительства от 15 июля 1918 г. он был назначен помощником управляющего информационным бюро . На Г. А. Вяткина была возложена обязанность непосредственно руководить бюро обзоров печати.

Деятельность бюро обзоров печати Временного Сибирского правительства во многом носила аналитический характер: его сотрудники осуществляли просмотр всех издававшихся на подконтрольной правительству территории русских газет и журналов; затем на основе выявленной информации составляли обзоры как о правительственной политике в целом, так и о деятельности отдельных ведомств; кроме того, они делали газетные вырезки по отдельным темам и из этих вырезок формировали так называемые «альбомы», которые использовались для подготовки деловых справок и выполнения текущих научных исследований. Предполагалось, что в последующем эти «альбомы» будут переданы в Академию наук или в Центральное российское книгохранилище в качестве источников информации о событиях Гражданской войны в Сибири.

О принципах, на которых строилась во второй половине 1918 г. работа бюро обзоров печати, в отчете информационного бюро говорится следующее: «Все обзоры печати ведутся на основах полной объективности с одинаковым отражением взглядов всех партийных и общественных кругов, дабы правительство всегда имело возможность быть в курсе всех течений общественной мысли» . Однако наличие объективной и полной информации не гарантировало правительственные круги от изменений и потрясений.

Осень 1918 г. в Омске выдалась особенно богатой на крупные политические события. 9 октября сюда прибыло Временное Всероссийское правительство (Директория), которое было создано на Уфимском государственном совещании. Юрисдикция Временного Всероссийского правительства распространялась на все освобожденные от большевиков территории России. В начале ноября 1918 г. завершилось формирование его Совета министров, основу которого составил Совет министров добровольно прекратившего свое существование Временного Сибирского правительства. Постановлением Временного Всероссийского правительства информационное бюро Временного Сибирского правительства было упразднено, а вместо него при управлении делами Временного Всероссийского правительства учрежден отдел печати в составе трех подотделов: Всероссийского телеграфного агенства, бюро печати и бюро по обзору печати .

Но Временное Всероссийское правительство просуществовало недолго. В ночь с 17 на 18 ноября 1918 г. в Омске произошел государственный переворот, в результате которого оно было свергнуто и власть перешла к адмиралу А. В. Колчаку, избранному Верховным правителем России. А. В. Колчак сохранил практически без изменений весь состав Совета министров свергнутого Временного Всероссийского правительства, ограничившись его переименованием в Совет министров Российского правительства.

Как и большинство правительственных служащих, во время ноябрьских правительственных пертурбаций Г. А. Вяткин сохранил занимаемый им пост. Более того, в начале марта 1919 г. произошло повышение его должностного статуса: Георгий Андреевич получил самостоятельный пост директора бюро обзоров повременной печати .

К началу 1920 г. руководимое Г. А. Вяткиным бюро обзоров повременной печати скомплектовало 75 «альбомов», включавших в себя вырезки из газет и журналов за июль 1918 — декабрь 1919 г. по важнейшим проблемам внутренней и внешней политики России. Принципы, которыми бюро руководствовалось в своей деятельности во время правления А. В. Колчака, по свидетельству являвшегося заместителем Георгия Андреевича А. А. Суханова, оставались неизменными: «полная объективность и беспристрастие в отражении и фиксировании взглядов прессы от крайне правых до крайне левых включительно» .

Что же касается политических взглядов самого Г. А. Вяткина, то он все больше проникался антибольшевистскими настроениями, от симпатий к эсерам и областникам эволюционировал в сторону прямой поддержки режима А. В. Колчака. Свой новый политический выбор Г. А. Вяткин объяснял тем, что видел в Верховном правителе человека и государственного деятеля, способного решить национальные задачи, возродить былую мощь и славу России. Причем свою политическую позицию поэт не только не скрывал, а, напротив, открыто афишировал, выделяясь определенностью взглядов в среде сибирских журналистов и литераторов. Так, Г. А. Вяткин активно разоблачал царившие в советской России порядки, участвовал в подготовке антибольшевистских агитационных материалов. 6 июля 1919 г. он опубликовал в «Правительственном вестнике» статью «Памяти славных», посвященную двум уничтоженным в чекистских застенках генералам: бывшему командующему 12-й русской армией Р. Д. Радко-Дмитриеву и главнокомандующему Северным фронтом Н. В. Рузскому. Большим тиражом были опубликованы подготовленные Георгием Андреевичем листовка «Что большевики обещали народу и что дали» и брошюра «Раненая Россия», за что он получил денежную премию в размере 2 тысяч рублей.

Свое политическое кредо того времени Г. А. Вяткин сформулировал в статье «К культурному возрождению», вышедшей в свет в середине лета 1919 г. Поводом для ее написания послужило постановление Совета министров от 24 июня 1919 г., утвердившего «Положение о совещании по объединению культурно-просветительной деятельности правительственных и общественных организаций». Это совещание первоначально намечалось созвать в Омске 20 июля 1919 г. в составе 150 человек на срок до двух недель. Для предварительной разработки вопросов, подлежавших разрешению совещания, была образована подготовительная комиссия из представителей министерств и общественных организаций под председательством управляющего министерством народного просвещения профессора П. И. Преображенского. 1 июля 1919 г. по представлению министерства народного просвещения Совет министров утвердил председателем совещания князя И. А. Куракина .

Г. А. Вяткин, давно ратовавший за широкую постановку культурно-просветительной работы среди населения Сибири и за ее поддержку со стороны государства, оценил правительственное постановление как «акт большой государственной мудрости». «Поистине манифестом следовало бы назвать это постановление, — писал он, — настолько прекрасна и значительна его внутренняя ценность, отвечающая давно назревшей потребности. Ради этого акта правительству простятся многие ошибки, и можно пожелать лишь одного: чтобы он воплотился в жизнь возможно полнее и ярче» .

Масштаб и содержание предстоявшей культурно-просветительной работы Г. А. Вяткин прямо связывал с пережитыми Россией революционными потрясениями. «Взлет и падение русской революции, безоблачность ее первых дней, трагическое бессилие ее второго периода и кошмар октябрьских событий с последовавшим за ним самодержавием большевиков, — писал он, — не имеют себе примеров в истории…». Поэтому в борьбе против большевиков за восстановление российской государственности Георгий Андреевич считал нужным использовать два вида оружия: «оружие материальное, которым борются на фронте, и оружие духовное — оздоровляющее дыхание культуры, которую мы должны нести во все уголки необъятной России».

В своей статье Г. А. Вяткин подверг критическому разбору деятельность различных политических партий после Февральской революции на культурном поприще и пришел к выводу, что все социалистические партии грешили одним и тем же: они подчинили культурно-просветительную работу решению политических задач. В результате, по выражению Георгия Андреевича, «культура разбилась у нас о политику». Ситуацию усугубили захватившие власть большевики, превратившие государственное дело народного образования «в средство для своей партийной агитации». Их политика, по мнению Г. А. Вяткина, довела страну «до брестского позорища с одной стороны и до массового истребления интеллигенции — с другой».

Выход из создавшегося положения Г. А. Вяткин видел в том, чтобы последовать примеру французов, которые сумели «слить в одно целое интересы революции и отечества, политики и культуры, экономики и искусства». России, полагал Георгий Андреевич, необходимо взнуздать «революционного коня уздою культуры». Для этого он предлагал пересмотреть принципы культурной деятельности, взяв за основу культурно-просветительной работы ее полную аполитичность и независимость от любых политических и социальных организаций .

Видимо, активная антибольшевистская позиция Г. А. Вяткина была замечена в окружении А. В. Колчака. Во всяком случае в начале октября 1919 г. во время поездки Верховного правителя на Тобольский фронт Г. А. Вяткин был включен в состав сопровождавших А. В. Колчака лиц. Предполагалось, что в ходе пребывания Верховного правителя на фронте северная группа белогвардейских войск, руководимая генералом М. Е. Редько, разовьет успех начатого наступления и освободит от красных Тюмень. Как писал находившийся вместе с А. В. Колчаком главноуправляющий делами Верховного правителя и Совета министров Г. К. Гинс, отправлявшийся на фронт «адмирал явно предвкушал удовольствие удачной и верной операции».

Однако суровая действительность опрокинула эти радужные прогнозы. «Адмирал, рассчитывавший, по-видимому, доехать до Тюмени, — писал Г. К. Гинс, — попал в действительности только в Тобольск, да и то находившийся в ненадежном положении. Мы подходили к самой линии огня под охраной блиндированного и вооруженного артиллерией буксира, но нигде не чувствовалось особого подъема, и не похоже было на победное настроение». Что же касается фронта, то он, по оценке Г. К. Гинса, «производил впечатление какой-то безалаберщины и пассивности командования». По итогам неформального общения с А. В. Колчаком и наблюдения за его поведением на фронте Г. К. Гинс сделал для себя совершенно неожиданное открытие: «…я понял, что Верховного главнокомандующего [у нас] нет» .

В отличие от Г. К. Гинса Г. А. Вяткин имел возможность наблюдать А. В. Колчака и его участие в военных делах только строго формально. Результатом его десятидневной командировки стала подготовка нескольких статей под общим названием «Поездка на Тобольский фронт», увидевших свет в середине октября 1919 г. на страницах омских газет «Заря» и «Русь». Эти статьи носили преимущественно информационный характер. Они рассказывали о положении «белых» войск на фронте и в ближайшем тылу, а также о деятельности Верховного главнокомандующего, которая заключалась в основном в смотре воинских частей, в произнесении нескольких речей перед солдатами, раздаче наград да присвоении воинских званий.

Что же касается эмоционального заряда вяткинских публикаций, то он оказался слабым. Трогательное отношение автора к личности Верховного правителя, описанные им с натуры сцены коленопреклонения перед А. В. Колчаком поручика и старого солдата-воткинца не брали за душу, не будили высоких патриотических чувств. Неутешительным был и единственный претендовавший на мораль вывод, которые Георгий Андреевич смог сделать по итогам командировки с А. В. Колчаком. Он рекомендовал читателям принять к сведению и руководству слова безымянного фронтового поручика: «Дайте солдату заботу и ласку, а победу он вам даст» .

Находясь в Омске, помимо своих прямых служебных обязанностей Г. А. Вяткин тесно сотрудничал с общественно-политической и литературной газетой «Заря», в которой официально вел литературно-художественный отдел. Но ряд его публикаций в «Заре» носил откровенно пропагандистский характер. В них Г. А. Вяткин утверждал, что в России идет не Гражданская война, а ведется борьба между большинством народа и ничтожной частью совдепии в лице комиссаров и коммунистов; призывал всю ненависть и энергию сосредоточить на борьбе с комиссарами и коммунистами и поддерживавшими их китайцами и мадьярами; восхвалял «белую» армию как главного спасителя в борьбе против комиссародержавия и призывал оказывать ей всемерную помощь.

В то же время Георгий Андреевич много занимался разного рода общественной деятельностью. Особенно большое внимание он уделял работе в местном отделении «Архива войны». Оно было создано в конце 1914 г. при Западно-Сибирском отделе Императорского русского географического общества для сбора документов и материалов о Мировой войне. Через два года в фондах Омского отделения «Архива войны» имелось несколько сотен писем с фронта, образцы оружия, предметы военного обихода и т. п. После Февральской революции он был преобразован в «Архив войны и революции». Но в связи с политической нестабильностью работа Омского отделения по сбору и систематизации материалов в 1917 г. почти прекратилась. Георгий Андреевич был в числе тех, кто проявил беспокойство состоянием местного отделения «Архива войны и революции» и, добровольно взяв на себя тяжелую обязанность его секретаря, способствовал активизации его деятельности .

В результате к осени 1919 г. в отделении был собран уникальный исторический материал, около 80 пудов которого при оставлении Омска Российским правительством были даже намечены для эвакуации в Иркутск. Вклад Г. А. Вяткина в деятельность Омского отделения «Архива войны и революции» и Западно-Сибирского отдела Русского географического общества получил высокое общественное признание: 14 марта 1919 г. он был избран действительным членом Западно-Сибирского отдела общества, а 30 апреля — кандидатом в члены Временного совета Русского географического общества .

В Омск, ставший в середине июня 1918 г. официальной столицей антибольшевистского лагеря, с началом полномасштабной Гражданской войны потянулись не только политические деятели, но и мастера культуры, оказавшиеся на востоке России. Волею судеб здесь во второй половине 1918 — 1919 г. нашли свой временный приют такие известные литераторы, исповедовавшие разные политические и художественные взгляды, как С. А. Ауслендер, Д. Д. Бурлюк, Г. Д. Гребенщиков, В. Н. Иванов, С. С. Кундурушкин, Л. Н. Мартынов, Г. В. Маслов, А. Е. Новоселов, А. П. Оленич-Гнененко, Н. Ф. Олигер, А. М. Ремизов, Ю. И. Сопов, А. С. Сорокин, А. Н. Толстой, К. Н. Урманов. Потребность в интеллектуальном и профессиональном общении, которую они испытывали, вылилась в организацию кружка литературы и искусства. Г. А. Вяткин стал одним из его активнейших членов. На третьем заседании кружка он выступил с докладом «Художественная литература Сибири», в котором дал характеристику творчества Г. Д. Гребенщикова, П. П. Ершова, И. А. Кущевского, В. М. Михеева, А. Е. Новоселова, Н. Ф. Олигера, В. Я. Шишкова. «Очень интересны, — по мнению одного из слушателей, — были замечания [Г. А. Вяткина] о сибирском народном творчестве и о поэзии инородцев». «Доклад, — заключал он, — был заслушан с большим вниманием и собрал значительное количество интересующихся» .

За государственной службой и общественной работой Г. А. Вяткин не переставал писать стихи, которые публиковал на страницах местных газет и журналов: барнаульского «Сибирского рассвета», иркутского «Дела», красноярских «Сибирских записок», новониколаевской «Народной Сибири» и омской «Зари». Наиболее значимой вехой в его творчестве стал выход в начале осени 1918 г. в омском издательстве «Сибирское солнце» небольшого сборника лирических стихов под названием «Алтай». Сборник, составленный из 17 стихотворений и насчитывавший всего 23 страницы, явился тем не менее заметным событием в литературной жизни Сибири. Свидетельством этого были рецензии и отклики, появившиеся в октябре — ноябре 1918 г. в газетах и журналах Бийска («Думы Алтая»), Екатеринбурга («Уральский край» и «Уральское хозяйство»), Красноярска («Вольная Сибирь» и «Свободная Сибирь»), Кургана («Земля и труд»), Новониколаевска («Народная Сибирь») и Омска («Заря»).

Рецензенты, идентифицировать которых в большинстве случаев не представляется возможным из-за отсутствия фамилий авторов, принципиально разошлись в оценке художественных достоинств отдельных стихотворений и всего сборника в целом. Если одни из критиков восхищались опубликованным, считали, что стихи Г. А. Вяткина «дают впечатление хорошего, строгого вкуса, художественной выдержки, столь редкой, особенно в наше время всяческого безвкусия», восторгались «поэтической грамотностью и звучностью стихотворений», отмечали наличие в палитре поэта многочисленных «ясных, светлых, весенних и нежных красок», подчеркивали легкость, ритмичность, музыкальность и даже образность и глубину отдельных стихов, называли Г. А. Вяткина «тонким и изящним лириком», то другие писали о традиционности поэтических форм, о бледности красок и образов, недостаточности глубины и одухотворенности при изображении богатой природы Алтая. Особенно строг и категоричен был критик из «Уральского края». По его мнению, Г. А. Вяткин — это «отлившийся в определенные рамки и находящийся уже в периоде угасания поэт старой школы, чуждой исканий, для которой ясно все, как аксиомы математики» . В то же время большинство рецензентов было единодушно во мнении, что книжка Георгия Андреевича является заметным вкладом в бедную сокровищницу сибирской литературы.

В конце октября 1919 г. ввиду угрозы захвата Омска красными войсками началась эвакуация колчаковских правительственных учреждений в Иркутск. В их числе оказалось и бюро обзоров повременной печати со всеми его немногочисленными сотрудниками. Но передислокация правительства на восток не спасла белый режим. В конце декабря 1919 — начале января 1920 г. в Иркутске произошло вооруженное восстание, в результате которого местные колчаковцы потерпели поражение, а к власти пришел руководимый эсерами и меньшевиками Политический центр. 5 января 1920 г. Политцентр принял решение создать свой собственный информационный отдел (бюро). Ввиду того что результаты деятельности руководимого Г. А. Вяткиным бюро обзоров повременной печати отличались непредвзятостью, руководство Политцентра сочло возможным предложить Г. А. Вяткину и его сотрудникам продолжить работу в составе создаваемого им информационного отдела (бюро) .

Однако иркутский Политический центр оказался структурой слабой и недолговечной. Он продержался у власти немногим более двух недель. 21 января 1920 г. Политцентр был вынужден уступить место военно-революционному комитету, состоявшему из большевиков и левых эсеров. В отличие от многих высших чиновников колчаковской администрации, искавших спасение от установившихся коммунистических «порядков» на Дальнем Востоке или за границей, Г. А. Вяткин остался в Иркутске. О причинах такого выбора можно только догадываться, поскольку никаких объяснений самого Георгия Андреевича не сохранилось. Судя по всему, он либо совершенно искренне не чувствовал себя виновным перед большевиками и советской властью, либо надеялся приспособиться к новому режиму и загладить свою вину. К тому же было еще одно обстоятельство морального плана: в Томске остались мать и три младшие сестры, нуждавшиеся в его помощи.

После восстановления в Иркутске советской власти Г. А. Вяткин не сразу, но все же довольно быстро смог найти работу по специальности журналиста. 29 января 1920 г. он стал сотрудником редакции газеты «Красная армия», 13 февраля — газеты «Наше дело», 17 февраля — газеты «Знамя борьбы» . Первую из них издавал политический отдел созданной иркутскими большевиками Восточно-Сибирской советской армии, вторую — местные кооператоры-социалисты, третью — Сибирская автономная группа левых эсеров. Тогда же публикации Георгия Андреевича стали появляться на страницах газеты иркутских большевиков «Сибирская правда».

В «Красной армии» Г. А. Вяткин печатал в основном фельетоны, которые подписывал псевдонимом «Красная шапочка». Все его фельетоны были, как тогда говорили, «на злобу дня». В них Георгий Андреевич прославлял революцию («Детство русской революции»), клеймил Всероссийское учредительное собрание («Учредительное»), разоблачал контрреволюционную пропаганду («Лидочка и большевики»). Написанные для малограмотных красноармейцев, фельетоны Г. А. Вяткина отличались крайней примитивностью содержания и формы, но оказались хорошо востребованными в солдатской среде.

Иные темы и, соответственно, литературные жанры использовал Г. А. Вяткин для более серьезных, партийных изданий. Так, в левоэсеровском «Знамени борьбы» он опубликовал статью «Пионер русского социализма», посвященную 20-летию со дня смерти П. Л. Лаврова — одного из идеологов революционного народничества, а в большевистской «Сибирской правде» — рецензию под названием «Надо убить войну» на роман Анри Барбюса «В огне».

Журналистский заработок Г. А. Вяткина был невелик и нестабилен. Ситуация усугублялась тем, что сначала по политическим мотивам советские органы прикрыли «Наше дело», а затем по причине «бумажного кризиса» приказало долго жить «Знамя борьбы». Поэтому когда в начале марта 1920 г. Георгий Андреевич получил приглашение коммуниста Шехина возглавить информационный подотдел Иркутского губернского продовольственного комитета, он без колебаний согласился занять это в буквальном смысле «хлебное место».

Надо признать, что в губпродкоме Георгий Андреевич работал на совесть. При необходимости он оставался трудиться даже во внеурочное время, по вечерам, и, судя по всему, смог быстро зарекомендовать себя с положительной стороны. Во всяком случае, когда 27 марта 1920 г. руководство другого важного советского органа — президиум Иркутского губернского совета народного хозяйства — запросило откомандировать его в свое распоряжение для организации издания журнала «Народное хозяйство», то коллегия губпродкома на это ходатайство ответил решительным отказом .

Однако Г. А. Вяткин не оставлял и журналистскую деятельность. Работу в губпродкоме он стал совмещать с литературными занятиями в органе политического отдела 30-й стрелковой дивизии 5-й советской армии газете «Красноармейская правда». Здесь за подписью «Красной шапочки» в марте — апреле 1920 г. появились написанные им политические стихи, посвященные революционной законности («Буржуазная птичка»), борьбе со вшами («Новые контрреволюционеры») и «неделе чистоты» («По поводу недели чистоты»), строчки, обличавшие обывателей («Господа обыватели») и прославлявшие первомайский праздник («Пролетарский май»).

«Верхом» политико-поэтического мастерства, проявленного Г. А. Вяткиным во время его сотрудничества с «Красноармейской правдой», и одновременно свидетельством его глубокого нравственного падения стали стихи, посвященные политработникам Красной армии и IX съезду РКП(б). Вот начальные строки первого из них:

Политические работники,
Вам хвала и привет!
Это ваши ячейки, читальни, субботники
Сеют правду и свет.
Вы идете вперед пионерами,
Не щадя своих сил молодых,
И живыми примерами
Увлекая других…

Второе стихотворение, которое — возможно, чтобы избежать нареканий за его примитивизм, — Г. А. Вяткин выдавал за экспромт, носило название «9 строчек о 9-м съезде». Весь его текст был таков:

9-й съезд
Поставит крест
Над нашим разгильдяйством!
Как дым, как тень,
Да сгинет лень,
А с ней и шалопайство!
9-й съезд
Разруху съест
И возродит хозяйство!

На страницах «Красноармейской правды» печатались также рассказы Г. А. Вяткина на революционную тематику. Один из них, «На заре», был даже удостоен второй премии на первомайском конкурсе, объявленном редакцией газеты.

В результате в редакционном коллективе «Красноармейской правды» Г. А. Вяткин вскоре стал не просто своим человеком, а самым настоящим «товарищем» в коммунистическом понимании этого слова. Редактор газеты член РКП(б) И. Воронин высоко ценил талант Георгия Андреевича, относился к нему с большим уважением и просил чаще писать в газету, особенно рассказы. О степени доверия, которое завоевал Г. А. Вяткин у этого ответственного армейского политработника, свидетельствует тот факт, что первый гонорар в 595 рублей за публикации в «Красноармейской правде» И. Воронин выдал ему из партийной кассы без расписки в их получении .

Быстро адаптировавшись к советским условиям, Г. А. Вяткин стал активно действовать и на общественном поприще. В середине февраля 1920 г. он вместе с известными местными меньшевиками В. А. Анисимовым, Ю. И. Вайнбергом, В. П. Денике и К. Дубровским вошел в состав комиссии по выработке устава профсоюза работников литературы и периодической печати . Правда, вышло ли что-нибудь из этой затеи — установить не удалось.

Зато признание местных коммунистических властей и, соответственно, широкую общественную известность принесло Георгию Андреевичу участие в другом мероприятии. В конце марта 1920 г. политический отдел Забайкальской железной дороги принял решение провести 14 — 21 апреля «неделю транспорта». Для достижения большего успеха мероприятия был объявлен конкурс на написание текста «Гимн армии труда». В конкурсе приняли участие все лучшие поэты Иркутска. 7 апреля 1920 г. состоялось рассмотрение представленных на конкурс сочинений. Политотдел принял решение присудить первую премию тексту Г. А. Вяткина, призывавшему к решительной борьбе с голодом, холодом и разрухой и заканчивавшемуся таким бодрым призывом:

Выше голову, товарищ!
Нам великий жребий дан:
Свет и волю
Несть на долю
Пролетариям всех стран.

Вскоре сочиненный Г. А. Вяткиным текст был полностью опубликован в местной газете «Власть труда», являвшейся органом Иркутского губернского ревкома и комитета РКП(б), а информация о его победе в поэтическом конкурсе попала даже на страницы издававшейся в Омске газеты «Советская Сибирь» . Предполагалось, что к тексту композиторы сочинят музыку и «Гимн армии труда» будет исполняться местными хоровыми коллективами на открытии «недели транспорта». А в качестве премии за первое место в конкурсе Георгий Андреевич получил 10 фунтов крупчатки, 4 фунта сахара и 2 фунта мяса.

Тогда же в жизни Г. А. Вяткина произошли еще два важных события. Сначала 31 марта 1920 г. он благополучно прошел аттестационную и медицинскую комиссии при Иркутском губернском военном комиссариате и был признан негодным к военной службе по состоянию здоровья. А месяц спустя ликвидационная комиссия особого отделения ВЧК выдала ему удостоверение о том, что никаких препятствий для его поступления на службу в гражданские советские учреждения не имеется . Иначе говоря, органы ВЧК выдали ему своеобразную политическую индульгенцию. Казалось, с этого момента все страхи быть наказанным за службу в контрреволюционных правительственных учреждениях и за написание антикоммунистических статей должны были остаться позади.

Судьбе, однако, было угодно распорядиться иначе. Еще 15 апреля 1920 г. на имя начальника первого отделения особого отдела ВЧК при 5-й армии поступило заявление. Доносчик сообщал, что проживающий в доме №26 по Саламатовской улице Г. А. Вяткин — «бывший военный чиновник колчаковской армии, служил при Ставке Колчака, был близок к высшим кругам колчаковского правительства, принимал деятельное участие в издании газеты „Заря“, на страницах которой призывал к войне с большевиками „до победного конца“ и организовал подписку в пользу белогвардейцев» . Не исключено, что в данном случае плохую службу сыграла публикаторская активность Георгия Андреевича, привлекшая к нему внимание недоброжелателя.

Непонятно почему, но армейские чекисты действовали крайне неоперативно. Лишь 7 мая 1920 г. начальник особого отдела ВЧК при 5-й армии выдал ордер на производство обыска, выемку документов и арест Г. А. Вяткина. На следующий день на его квартире появились армейские чекисты, произвели обыск и арестовали Георгия Андреевича. Как рапортовал руководивший акцией чекист, Г. А. Вяткин «при аресте был спокоен» .

22 мая 1920 г. состоялся первый и, судя по всему, единственный допрос Георгия Андреевича, который был сделан в Иркутске. На допросе, который вел военный следователь особого отделения И. Сивоков, Г. А. Вяткин отрицал свою службу в колчаковской Ставке, но признался, что сотрудничал с газетой «Заря». «О большевиках, — показал он, — писал в „Заре“ очень редко, поместив всего лишь несколько статей, призывавших к идейной борьбе с большевизмом или носящих научно-критический характер, как, например, статья „Проблема большевизма в романах Лескова“. Призывов же к борьбе оружием в статьях не было» .

В тот же день следователь И. Сивоков подготовил заключение по делу. Он пришел к выводу, что дело требует дополнительного расследования по месту деятельности Г. А. Вяткина, и предложил передать его в Омскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией. Руководство особого отдела ВЧК при 5-й армии согласилось с заключением следователя и приняло соответствующее постановление .

10 июня 1920 г. Г. А. Вяткин был доставлен в распоряжение Омской губчека и как обвинявшийся в контрреволюционной деятельности по указанию ее руководства заключен в местный дом лишения свободы. 29 июня состоялся допрос Георгия Андреевича, который вел один из помощников уполномоченного губчека. В своих показаниях Г. А. Вяткин старался максимально оправдать собственное поведение, зачастую давая чекисту одностороннюю и даже неверную информацию о своих взглядах и поведении, что по-человечески вполне понятно. Так, причины поступления на службу во Временное Сибирское правительство он объяснил стремлением уклониться от мобилизации в «белую» армию, а деятельность на посту руководителя бюро обзоров повременной печати в период колчаковского правления охарактеризовал как в высшей степени объективную: «Работа моя была настолько беспристрастна, что вызвала недовольство министра внутренних дел [В.Н.] Пепеляева, который был недоволен обилием отрицательных отзывов о правительстве Колчака». «В своих статьях, — утверждал Георгий Андреевич, — к вооруженной борьбе с большевиками [я] не призывал, а говорил о необходимости идейной борьбы с крайностями большевизма». Причем даже написание статей, содержавших призывы к идейной борьбе с большевиками, Г. А. Вяткин объяснял незнанием «действительного положения советской России». Он заявлял о своем чистосердечном раскаянии за литературную агитацию против большевиков и просил предоставить ему возможность загладить вину работой в советской печати, что он уже начал делать в Иркутске. В заключение Георгий Андреевич напомнил чекисту о своем близком знакомстве с управляющим делами Совета народных комиссаров В. Д. Бонч-Бруевичем и А. М. Горьким .

Помощник уполномоченного посчитал предварительное расследование дела Г. А. Вяткина завершенным, подготовил по нему заключение и направил его на рассмотрение коллегии Омской губчека. 5 июля 1920 г. коллегия губчека рассмотрела дело по обвинению Г. А. Вяткина в контрреволюционной деятельности и постановила передать его в Омский губернский революционный трибунал .

Однако передача дела из губчека в губревтрибунал вовсе не означала, что события стали развиваться в благоприятном для Георгия Андреевича направлении. «Ревтрибунал — кратчайший мост от чрезвычайки на погост», — так в народе понимали значение этого судебного органа советской власти. В Омском губревтрибунале дело Г. А. Вяткина попало к заместителю следователя-докладчика А. Климовскому, который, судя по всему, даже не проводя дополнительного допроса, к 23 июля 1920 г. подготовил заключительное постановление. Его содержание позволяет утверждать, что А. Климовский проанализировал материалы предварительного следствия глубоко, но далеко не полно. С одной стороны, он вполне обоснованно квалифицировал объяснения Г. А. Вяткина, характеризовавшие мотивы и содержание его антисоветской деятельности, как неудовлетворительные. «Показания обвиняемого, — констатировал А. Климовский в заключительном постановлении, — до некоторой степени обесцениваются той беспринципностью и политическим легкомыслием, которые замечаются во всей его литературной деятельности. Сравнивая два периода литературной деятельности гр. Вяткина, т. е. во время господства Колчака и при восстановлении советской власти в Сибири, нельзя не заметить диаметрально противоположный характер направления мыслей гр. Вяткина. Если несколько месяцев тому назад гр. Вяткин был горячим апологетом военно-буржуазной диктатуры Колчака, то теперь он не менее горячий защитник торжества пролетарских идей, пролетарской культуры и пролетарской диктатуры».

Отсюда А. Климовский сделал вполне резонный вывод: «Если действительно под влиянием блестящих побед Красной армии, под влиянием порыва и перехода от грубого произвола военщины к господству рабочих и крестьян гр. Вяткин в корне изменил свои убеждения, то ведь нет никаких гарантий, что при других обстоятельствах гр. Вяткин опять в корне не изменит свои убеждения и опять [не] будет говорить о необходимости борьбы с крайностями большевизма. Та резкая противоположность взглядов, которая заметна в статьях и стихотворениях гр. Вяткина, небезосновательно возбуждает сомнения в его искренности».

Попытку Г. А. Вяткина оправдать свою антибольшевистскую позицию незнанием реальной действительности советской России А. Климовский счел несостоятельной и типично обывательской. Мотивировать таким образом политическое поведение, полагал А. Климовский, — «это значит подводить себя под категорию „лидочек“ и „кумушек“, которых, по собственным словам гр. Вяткина, нужно „всех собрать, руки-ноги им связать и… публично высечь!“».

С другой стороны, заместитель следователя-докладчика А. Климовский не выявил и даже откровенно проигнорировал факты публикации Г. А. Вяткиным антисоветских сочинений в других печатных изданиях. В результате А. Климовский предъявил Г. А. Вяткину обвинение только в том, что последний, «сотрудничая в период власти Колчака в газете „Заря“ и призывая к вооруженной борьбе против большевиков, вел литературную агитацию против советской власти» .

Такая формулировка обвинения, данного в заключительном постановлении следователем-докладчиком губревтрибунала, обнаружившим способность к тонкому психологическому анализу поведения подследственного, вызывает удивление в двух отношениях. Во-первых, конечно, обращает на себя внимание его неполнота, поскольку А. Климовский прекрасно знал о том, что антикоммунистические сочинения Г. А. Вяткин публиковал не только на страницах «Зари», но и в газете «Русь». Во-вторых, очень странно были расставлены акценты, в результате чего главным оказалось обвинение Г. А. Вяткина не в призывах к вооруженной борьбе против большевиков, а в контрреволюционной агитации в прессе.

Заключение А. Климовского самым непосредственным образом сказалось на ходе и результатах судебного процесса над Георгием Андреевичем, который состоялся 5 августа 1920 г. На заседании Омского губернского революционного трибунала, проходившего в открытом заседании, но без свидетелей, Г. А. Вяткину было предъявлено обвинение только «в литературной агитации против советской власти», что явно не соответствовало ни формулировке заключительного постановления, ни тем более материалам предварительного следствия по делу.

Разумеется, Георгий Андреевич предъявленное ему обвинение признал, пояснив при этом, что «им статьи действительно писались вымышленные по отношению к советской России, не из проверенных данных, а из оперативной сводки Колчака». Что касается зверств, чинимых белогвардейцами, то Г. А. Вяткин заявил, что он о них «знал, но не смел писать». В своем последнем слове Г. А. Вяткин обратил внимание членов губревтрибунала также на то, что проводимая им «агитация была не систематическая, а случайная». Он еще раз «чистосердечно» заверил губревтрибунал, что сознает свою вину, и просил «дать возможность ему работать как журналисту-литератору при нынешнем строительстве власти советов».

Омский губревтрибунал, принимая во внимание «чистосердечное сознание и публичное раскаяние обвиняемого», а также применив к нему первомайскую амнистию, постановил приговорить Г. А. Вяткина к лишению избирательных прав на трехлетний срок и «выразить ему за его прошлую работу общественное презрение» . 10 августа 1920 г. через местную газету «Советская Сибирь» информация о приговоре, вынесенным губревтрибуналом Г. А. Вяткину, была доведена до сведения населения.

Таким образом, с формальной точки зрения «хождение» Г. А. Вяткина во власть окончилось для него относительно благополучно. Однако мягкость вынесенного ему приговора губревтрибунала нуждается в дополнительном объяснении. Совершенно очевидно, что большое влияние на приговор оказала позиция заместителя следователя-докладчика А. Климовского, неполно осуществившего предварительное расследование и невнятно квалифицировавшего суть совершенного Г. А. Вяткиным деяния. Можно предположить, хотя такое допущение маловероятно, что поведение сотрудника губревтрибунала было проявлением его личной симпатии к Георгию Андреевичу.

Но скорее всего дело было совсем в другом. В конце мая 1920 г. в Омске состоялся десятидневный политический процесс примерно над двумя десятками бывших руководящих деятелей сибирской контрреволюции. Четверо из них были приговорены к высшей мере наказания, а остальные — к большим срокам лишения свободы .

На этом фоне совершенные Г. А. Вяткиным против советской власти преступления выглядели детской шалостью, не представлявшей для Омского губревтрибунала сколько-нибудь значительного интереса. Поэтому предварительное следствие было решено провести по минимуму, а приговор вынести с учетом текущего политического момента.

Активное участие в период гражданской войны на стороне контрреволюции стало переломным событием в судьбе Г. А. Вяткина и повлияло на всю его последующую жизнь. Георгий Андреевич, не имевший не только устойчивых политических взглядов, но и твердого характера, был морально раздавлен, публично опозорен и смертельно запуган. Чтобы искупить свою вину перед советской властью и обезопасить себя от новых преследований с ее стороны, он пошел по пути безоговорочного служения коммунистическому режиму, что нашло отражение в его дальнейшей организационной деятельности и литературном творчестве.

Еще осенью 1918 г. Г. А. Вяткин опубликовал две газетные статьи, посвященные памяти незадолго до того подло убитого белыми офицерами А. Е. Новоселова, с которым он дружил и творчество которого высоко ценил. Вторая из этих публикаций завершалась таким «уроком» для истории: «Литература и искусство — ценности вечные и непререкаемые, и да будет отвергнуто все, что мешает их расцвету, в том числе и политика!» Однако несколько месяцев спустя сам Георгий Андреевич поступил вопреки сформулированному им принципу. Видимо, ответить на вопрос о том, почему он так себя повел, сегодня невозможно. Но жизненный путь поэта позволяет сделать вывод о том, как было трудно в России неравнодушному к судьбам страны и народа человеку остаться вне политики, особенно во время гражданской войны.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Беленький Е. И. Георгий Вяткин // Сибирские огни. Новосибирск, 1964, №5, С. 171–178; Очерки русской литературы Сибири. Новосибирск, 1982, т. 1 (дореволюционный период)), С. 551–555; Сердюк В. М. «Влюбленный в жизнь, я вновь воспламенею…» // Вяткин Г. А. Книга настроений. Томск, 1991, С. 205–215; Шоломова С. Скорбная житейская дорога. Харьковские страницы творческой биографии Георгия Вяткина // Сибирские огни. Новосибирск, 1991, №2, С.158–162; Пугачева Н. М. Вяткин Георгий Андреевич // Вибе П. П., Михеев А. П., Пугачева Н. М. Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994, С.54–55; Петрова Е. И. Г. А. Вяткин в деле ТКП // Писатель. Общество. Власть. Омск, 1995, С.97–110; Яновский Н. Н. Русские писатели Сибири XX века. Материалы к словарю. Новосибирск, 1997, С. 43.
2. Петрова Е. И. Г. А. Вяткин в деле ТКП… С. 98.
3. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, лл. 19, 28, 100–101, 113
4. См.: Вяткин Г. О внешкольном образовании в Томске // Сибирская жизнь (Томск), 1918, 6 июня; Он же. К культурному оздоровлению // Голос народа (Томск), 1918, 7 июня; Он же. Как они играют // Сибирская жизнь, 1918, 9 июня; Он же. К культуре // Народная Сибирь (Новониколаевск), 1918, 13 июня; Он же. Жертвы улицы // Сибирская жизнь, 1918, 19 июня
5. Г. Вяткин. Сибирская художественная литература // Сибирская жизнь, 1918, 6 и 7 июня.
6. Народная Сибирь, 1918, 14 июня; Голос народа, 1918, 18 июня
7. Сибирская жизнь, 1918, 15 июня
8. Сибирский вестник (Омск), 1918, 17 августа
9. Правительственный вестник (Омск), 1918, 25 декабря
10. Вестник Временного Всероссийского правительства (Омск), 1918, 6 ноября
11. Правительственный вестник, 1919, 18 марта
12. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, л. 47
13. ГАРФ, ф. 176, оп. 5, д. 91, лл. 187–188; д. 245, л. 95.
14. Пожеланию Г. А. Вяткина не суждено было осуществиться. Первоначально 8 июля 1919 г. по предложению управляющего министерством народного просвещения П. И. Преображенского Совет министров принял постановление увеличить состав совещания на 30 человек за счет представителей уездного земства и о переносе открытия его работы на 15 августа. Но 25 июля Совет министров признал невозможным созвать совещание в Омске и отложил его проведение на неопределенное время. (См.: ГАРФ, ф. 176, оп. 5, д. 245, лл. 110, 113)
15. Русь (Омск), 1919, 11 июля
16. Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории (1918–1920 гг.). Впечатления и мысли члена Омского правительства. Пекин, 1921, т. 2, С. 361, 368
17. Русь, 1919, 23 октября
18. Сибирский вестник, 1918, 3 ноября; Правительственный вестник, 1919, 16 января
19. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, л. 27; Правительственный вестник, 1919, 1 мая
20. Правительственный вестник, 1919, 7 января
21. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, лл. 7, 15, 17–18, 22, 92–95; Народная Сибирь, 1918, 1 октября; Свободная Сибирь (Красноярск), 1918, 13 октября
22. АНО, ф.р-867, оп. 1, д. 1, л. 6; ГАОО, ф.р-239, оп. 1. д. 654, л. 99
23. ГАОО, ф.р-239, оп. 1. д. 654, л. 98, 122, 124
24. ГАОО, ф.р-239, оп. 1. д. 654, лл. 105, 120
25. ГАОО, ф.р-239, оп. 1. д. 654, лл. 116–117
26. Знамя борьбы (Иркутск), 1920, 19 февраля
27. Власть труда (Иркутск), 1920, 11 и 20 апреля; Советская Сибирь (Омск), 1920, 24 апреля
28. ГАОО, ф.р-239, оп.1, д.654, лл.106, 123
29. Там же, л.14
30. Там же, лл.5, 11–12
31. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, л.1
32. Там же, лл.2, 4
33. ам же, лл. 129, 132–133
34. Там же, лл.144–145
35. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, лл. 147–148
36. ГАОО, ф.р-239, оп. 1, д. 654, лл.150–153
37. Процесс над колчаковскими министрами (май 1920 года). М., 2003, С.431–432
38. Народная Сибирь, 1918, 7 ноября

Поддержите нас

Ваша финансовая поддержка направляется на оплату хостинга, распознавание текстов и услуги программиста. Кроме того, это хороший сигнал от нашей аудитории, что работа по развитию «Сибирской Заимки» востребована читателями.

 

Возможно, будет полезно почитать:

• Аббатство - это католический монастырь ;
• Самые распространенные расклады ;
• Быт и обычаи Обычаи и нравы 19 века ;
• К чему снятся жабы и лягушки: мужчине, девушке, женщине, беременной – толкования разных сонников ;
• Основные характеристики марса ;
• Должностная инструкция транспортного экспедитора ;
• Татаро-монгольское иго или история о том, как ложь стала правдой ;
• Журавль толкование сонника ;