В чем выражается личная корыстная заинтересованность сотрудника. Иная личная заинтересованность как субъективный признак должностного злоупотребления

Предпосылки к возникновению данного дела и его фабула таковы: примерно два года назад пресса запестрила сообщениями о злоупотреблениях работников милиции при регистрации сообщений о преступлениях, неправомерных отказах в возбуждении уголовных дел, укрывательстве преступлений. Был ряд выступлений высокопоставленных чиновников о необходимости борьбы с подобными явлениями, необходимости усиления ответственности за данные нарушения, привлечения к ответственности виновных лиц. Как это часто случается в нашем обществе, правильный, по сути, процесс борьбы с халатностью и нечистоплотностью в милицейских рядах быстро перешёл в «кампанейщину». Что, естественно, не могло не родить у излишне ретивых чиновников на местах необходимость срочно изыскать «внутренние резервы» и «кровь из носу» найти, обезвредить и примерно наказать «оборотня в погонах» в своей вотчине.
Так, неожиданно для себя и многочисленных коллег, стал обвиняемым, а потом и подсудимым и мой подзащитный, к которому ранее не было никаких нареканий по службе. Участковый уполномоченный УВД города Невинномысска ст. лейтенант милиции Сергеев Сергей Владимирович (фамилия оправданного и ряда свидетелей изменены) был привлечён к уголовной ответственности по ч.1 ст.285 УК РФ. Ему было предъявлено обвинение в использовании своих должностных полномочий вопреки интересам службы из корыстной или иной личной заинтересованности, повлекшем существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, либо охраняемых законом интересов общества или государства. А именно, в том, что, «узнав о совершённой краже имущества из гаража гражданина Петрова, а также о том, что последний уже позвонил в ДЧ УВД города Невинномысска и сообщил о совершенной из его дома краже, в нарушение своих должностных обязанностей, действуя вопреки интересов службы, исходя из личной заинтересованности, выразившейся в нежелании ухудшить показатели криминогенной обстановки на обслуживаемом административном участке, грубо нарушил требования ст.10 Закона «О милиции», ст.43 УПК РФ, приказа МВД РФ № 900, приказа МВД СССР № 415 и п.5 Должностной инструкции участкового уполномоченного ОУУМ УВД г. Невинномысска, не принял заявление о совершенном преступлении, неотложные следственные действия не произвёл, в дежурную часть УВД города о случившемся не доложил, в Книге учёта заявлений и сообщений о преступлениях не зарегистрировал. В результате незаконных действий Сергеева были существенно нарушены права и законные интересы гражданина Петрова, что выразилось в непринятии мер по охране и восстановлению его прав, нарушенных преступлением, а также охраняемых законом интересов государства, что выразилось в укрытии преступления от регистрационного учёта и непринятии мер к привлечению виновного к ответственности». Кроме того, согласно предъявленному обвинению, «Сергеев изъял без надлежащего процессуального оформления 4 аэрозольных баллончика и 2 пластиковых ведёрка под предлогом передачи их экспертам на исследование, которое так и не было проведено, что привело к утрате вещественных доказательств». Позже ведерки и баллончики были возвращены гражданину Петрову неустановленными работниками милиции.
Из материалов дела следует, что гражданин Петров, являющийся сотрудником ОВД Кочубеевского района, обнаружив совершённую в его домовладении кражу, позвонил в ДЧ УВД города Невинномысска, сообщил о случившемся и стал ждать прибытия милиции. Вскоре возле его дома остановилась «Ока», из которой вышли три работника милиции: участковый уполномоченный Сергеев, начальник ТПМ «Закубанское» УВД г. Невинномысска майор Яровой, сотрудник ТПМ «Закубанское» прапорщик милиции Липатов. Потерпевший сказал им, что звонил в УВД города Невинномысска и ждет оперативно-следственную группу, показал им место происшествия, дал пояснения. Милиционеры ничего не оформляли, лишь спросили гражданина Петрова, будет ли он подавать заявление, забрали с места происшествия баллончики и ведерки, якобы для исследования, и уехали, наказав потерпевшему подойти дня через три в ТПМ «Закубанское» УВД города Невинномысска. Несколько дней спустя он приходил в ТПМ, виделся и разговаривал с начальником ТПМ майором Яровым, однако, так и не получил вразумительного ответа о судьбе своего дела. Участкового Сергеева он не видел. Через 10 дней Петров обратился в прокуратуру, которая после проверки сообщения возбудила дело по факту кражи его имущества, а также по факту злоупотребления работниками милиции служебными полномочиями. Ещё до возбуждения прокуратурой уголовного дела по факту кражи, участковым Сергеевым была принята явка с повинной от гражданина Глебова о совершенной им краже из домовладения Петрова. Впоследствии Глебов был осуждён по ч.2 ст.158 УК РФ.
Проведенной служебной проверкой участковый Сергеев и начальник ТПМ майор Яровой признаны нарушившими ряд ведомственных инструкций и привлечены к дисциплинарной ответственности за халатное отношение к служебным обязанностям. В то же время, каких либо умышленных действий, направленных на укрытие преступления не обнаружено. Сообщения о преступлении в Книгах регистрации и учета сообщений УВД города Невинномысска не обнаружено. Запись телефонного звонка Петрова в дежурную часть с сообщением о краже прослушать оказалось невозможно «по техническим причинам».
Из показаний подсудимого Сергеева, свидетелей начальника ТПМ майора Ярового, прапорщика Липатова следует, что они, не оформляя сообщение гражданина Петрова, исходили из того, что вскоре должна приехать оперативно-следственная группа УВД, в которую они в этот день не входили. Они проезжали мимо дома потерпевшего по другим служебным делам и увидели Петрова, который подал им знак остановиться. Из показаний подсудимого Сергеева также следовало, что в этот же день им были проведены мероприятия по выявлению лиц, причастных к совершению преступления, о чем в конце дня был подан рапорт в ДЧ УВД (данный рапорт при проведении служебной проверки обнаружен не был). Далее им также проводились соответствующие мероприятия по раскрытию преступления, которые вылились в принятую им явку с повинной от гражданина Глебова.
Я приступил к защите в стадии судебного разбирательства. При изучении материалов дела, я обратил внимание на следующее обстоятельство: по делу никто не признан потерпевшим. Кроме того, ведёрки и баллончики с краской, признанные по данному делу вещественными доказательствами, в уголовном деле о краже имущества Петрова, по которому был осуждён гражданин Глебов, в качестве вещественных доказательств не признавались и не приобщались.
Далее приведу в несколько усечённом виде тезисы выступления в прениях:
«Сергеев обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.285 УК РФ. С точки зрения обвинения он, имея личную заинтересованность, укрыл от регистрационного учёта преступление - тайное хищение чужого имущества, стоимостью 6 тысяч рублей, принадлежащего гражданину Петрову, совершённое 14 октября 2004 года гражданином Глебовым. По мнению обвинения, своим деянием Сергеев причинил существенный вред правам и законным интересам гражданина Петрова, а также, охраняемым законом интересам государства.

Защита считает, что обвинение, в том виде, как оно изложено в постановлении о предъявлении обвинения, не позволяет признать, что в деянии Сергеева содержится состав преступления, предусмотренный ст. 285 УК РФ.

Так, в постановлении о предъявлении обвинения прямо не указано, что Сергеев действовал умышленно, хотя такого рода преступление (укрывательство) может быть совершено только умышленно. Кроме того, в постановлении не указаны конкретные незаконные действия Сергеева, направленные на укрывательство преступления (отказ в приёме заявления, отказ в возбуждении дела, фальсификация материалов проверки, уничтожения материалов, обман заявителя и т.д.). В постановлении указано на бездействия (заявления не принял, неотложные следственные действия не произвёл, в дежурную часть не доложил, в КУС не зарегистрировал). В то же время, из формулировки обвинения следует, что вред правоохраняемым интересам причинён «в результате незаконных действий», которые (действия) не указаны.
Кроме того, часть полномочий (регистрация сообщения в КУС, проведение неотложных следственных действий) приписаны обвинением Сергееву ошибочно, поскольку не входят в его служебные обязанности, тем более, в данной ситуации. В данном конкретном случае, оказавшись на месте преступления раньше оперативно-следственной группы, Сергеев должен был лишь обеспечить охрану места преступления (в соответствии с п.14.2 Инструкции по организации деятельности участковых уполномоченных милиции, приложение к приказу МВД от 16 сентября 2002 г. №900). Какие-то другие действия он мог производить лишь в случае невозможности прибытия группы (п. 14.3 Инструкции). Поскольку участковый не является органом дознания, он не может самостоятельно проводить следственные действия и принимать процессуальные решения без письменных указаний начальника МОБ или начальника УВД города. Поэтому, обвинение, в части вменения «не проведения неотложных следственных действий» вышло за рамки служебных полномочий Сергеева. Также как и в части «не регистрации в КУС», т.к. данные действия - прямая обязанность сотрудников дежурной части УВД, которые непосредственно регистрируют сообщения и несут персональную ответственность за правильность ведения Книги учёта сообщений и Журнала учёта информации (п.п. 3.3 - 3.10 приложения к приказу МВД СССР № 415 от 11.11.1990 года).

Из показаний гражданина Петрова не следует, что работники милиции отказали ему в приёме заявления 14 октября 2004 года. Он указывает лишь, что они просили его подождать с подачей заявления 3 дня. Через 3 дня и позднее он приходил в Закубанское отделение милиции, общался с начальником отделения, другими милиционерами, однако заявления так и не написал, т.к. ему никто не предлагал, а сам он также не проявил инициативу. Участкового Сергеева он с 14 октября больше не видел, к нему лично не обращался и его не искал. Из его же заявлений на следствии (Т.1, л.д. 48, 131) и показаний в суде следует, что работники милиции не просили его не писать заявление.
Из показаний свидетеля Петрова - младшего также следует, что милиционеры не просили его отца не писать заявления вообще, а просили повременить 3 дня. Кроме того, из его показаний следует, что как раз таки повременить с написанием заявления просил не участковый Сергеев, а другие два милиционера (майор и прапорщик).
Таким образом, из показаний свидетелей не следует того, что непосредственно Сергеев умышленно предпринимал меры, направленные на укрытие данного преступления от регистрационного учёта.
В то же время, из показаний самого Сергеева, также свидетелей - сотрудников территориального пункта милиции «Закубанское»: Ярового и Липатова, материалов и заключений служебных проверок следует - на место происшествия они попали случайно. Проезжая мимо домовладения Петрова по совершенно другим служебным делам, они остановились по просьбе потерпевшего, который сообщил им о краже, а так же о том, что ждёт прибытия оперативно-следственной группы; и о том, что сам является сотрудником милиции. Сергеев принял меры, направленные на раскрытие преступления по горячим следам, однако ничего не оформлял, поскольку, уезжая с места событий, они были в полной уверенности, что вскоре приедет оперативно-следственная группа (т.к. потерпевший сообщил, что звонил по телефону ДЧ УВД города Невинномысска). Учитывая данные обстоятельства, а также то, что Петров сам является сотрудником милиции, сотрудники ТПМ «Закубанское» понадеялись на то, что потерпевший дождётся группу из УВД, и те примут соответствующие меры. У Сергеева и других сотрудников ТПМ «Закубанское» были все основания надеяться на приезд оперативно-следственной группы, т.к. в соответствии с законом, положениями приказа МВД СССР от 11 ноября 1990 года № 415 п.п.1.4, в случае поступления в дежурную часть звонка с сообщением о совершенном преступлении, дежурный высылает на место событий оперативно-следственную группу, которая должна провести проверку на месте и принять соответствующее решение.
Материалами дела установлено, что Сергеев, в этот день, не входил в оперативно-следственную группу, прибыл на место происшествия не по поручению дежурной части. В группе прибывших милиционеров он не являлся старшим по званию. Более того, с ним был его непосредственный начальник - майор Яровой. Непонятно, из чего исходило следствие, привлекая к ответственности одного Сергеева. Согласно пункту 2.3 Приказа № 415 участковый инспектор милиции при обнаружении на обслуживаемом участке признаков преступления принимает меры, предусмотренные законодательством, после чего докладывает дежурному по ОВД. В то же время пункт 2.4 указанного приказа, а также Закон «О милиции» (ст.10, 18), другие ведомственные приказы (в частности приказ МВД РФ от 13 марта 2003 года № 158 пункт 7) обязывают всех без исключения сотрудников милиции рядового и начальствующего состава принимать те же самые меры, что и участкового. Таким образом, вся виновность Сергеева заключается в том, что он, равно как и другие присутствовавшие на месте преступления милиционеры, не сообщил немедленно в дежурную часть о преступлении и не дождался приезда оперативно-следственной группы. За данные халатные действия он и майор Яровой проведённой служебной проверкой обосновано привлечены к дисциплинарной ответственности и получили по строгому выговору. Как указано в актах проверок, каких либо умышленных действий, направленных на укрытие преступления от учёта, не установлено.
Утверждение обвинения о том, что изъятие без процессуального оформления 4 аэрозольных баллончиков и 2 ведёрок повлекло утрату вещественных доказательств - безосновательно. Во-первых, они были возвращены. Во-вторых, данные вещи не понадобились, в качестве доказательств, при расследовании уголовного дела по обвинению Глебова, который осуждён и приговор, в отношении которого, вступил в законную силу. В-третьих, не доказано, что на данных предметах вообще имелись какие-либо следы преступления, позволяющие считать их вещественными доказательствами (ст. 81 УПК РФ). Таким образом, данный тезис обвинения - чистой воды предположение и не может быть положен в основу обвинительного приговора.
Кроме того, следствием не дано никакой правовой оценки действиям дежурной части УВД и других сотрудников милиции, оказавшимся на месте происшествия. Со слов потерпевшего от кражи Петрова, он звонил в дежурную часть УВД по одному из телефонов 02 или 3-10-10 и сообщил о совершённом у него хищении. Его подробно опросили и обещали прислать оперативно-следственную группу. Между тем, группа так и не приехала. Таким образом, неустановленный сотрудник дежурной части грубо нарушил требования приложения к приказу МВД РФ от 11 ноября 1990 года № 415 п.п.3.2, 4.2 и др., что и привело к несвоевременной регистрации сообщения о совершенном преступлении. То, что звонок от Петрова в УВД имел место, не может подвергаться сомнению только лишь из-за отсутствия информации об этом в учётных документах УВД, которые ведут живые люди. А люди могут и ошибаться, и допускать злоупотребления. Как видно из материалов служебных проверок, аудиозапись звонков в дежурную часть (единственное объективное доказательство) якобы невозможно прослушать по «техническим причинам». Между тем, нет никаких оснований не доверять показаниям Петрова, поскольку причин для оговора сотрудников дежурной части у него нет. Кроме того, с его слов о звонке стало известно как его родственникам (жене и сыну), так и работникам милиции, случайно оказавшимся на месте событий.
Почему именно участковый Сергеев привлечён к уголовной ответственности, непонятно. Очевидно, что ряд сотрудников милиции (установленных и неустановленных), как и Сергеев, допустили нарушения своих служебных обязанностей, установленных соответствующими ведомственными приказами и инструкциями, что повлекло несвоевременную регистрацию сообщения Петрова о совершенной краже. Однако данные нарушения не повлекли последствий в той степени, чтобы считать их преступлением.
Не опровергнуты обвинением показания Сергеева о том, что им были приняты все возможные меры по раскрытию преступления по горячим следам, о чём в этот же день составлен рапорт и передан в дежурную часть. Факт отсутствия в дежурной части данного рапорта объясняется так же, как и отсутствие следов звонка Петрова в официальных документах дежурной части. Рапорт подается в дежурную часть в единственном экземпляре. В дальнейшем с этим рапортом занимается дежурный. В том числе, заносит (или не заносит) его в книгу учёта сообщений о преступлениях. Податель же рапорта нигде не расписывается и самостоятельно не вносит сведения в регистрационные книги. Таким образом, неустановленный сотрудник дежурной части, не зарегистрировавший звонок Петрова, также мог «потерять» и рапорт Сергеева.
Защита не согласна с тем, что деянием Сергеева, при его доказанности, причинён какой-либо вред правам и интересам Петрова, а вред интересам государства носит существенный характер.
Состав преступления, предусмотренный ст. 285 УК РФ, является материальным, поскольку для привлечения виновного лица к ответственности необходимо причинение вреда. Более того, чтобы деяние стало преступным, причинённый вред должен быть признан существенным. «Существенный вред» - понятие оценочное. Пленум ВС РФ в Постановлении от 30 марта 1990 года №4 указывает: «Судам необходимо иметь ввиду, что вред может выражаться в причинении не только материального, но и иного вреда: в нарушении конституционных прав и свобод граждан, подрыве авторитета органов власти, государственных и общественных организаций, создании помех и сбоев в их работе, нарушении общественного порядка, сокрытии крупных хищений, других тяжких преступлений и т.п.
- при решении вопроса о том, является ли причинённый вред существенным, необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, учреждения, характер и размер понесённого ими материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причинённого им морального, физического или имущественного вреда и т.п.»
Как следует из предъявленного Сергееву обвинения, ему инкриминируется укрытие от регистрационного учёта преступления, предусмотренного ч.2 п. «в» ст.158 УК РФ, т.е. преступления средней степени тяжести. Также, установлено, никакого материального, морального и физического вреда никому данным деянием не причинено. Потерпевших по делу нет, гражданских исков не заявлено.
Как видно из вышеуказанных рекомендаций Пленума ВС РФ, деяние Сергеева недотягивает ни по степени тяжести, ни по числу потерпевших лиц, ни по другим параметрам под признак существенности причиненного вреда. В любом случае, вывод о причинении существенного вреда должен быть мотивирован. В постановлении о привлечении Сергеева в качестве обвиняемого какой-либо мотивировки существенности вреда - нет.
По мнению защиты, в данном случае вреда не наступило вовсе. По делу не выявлено потерпевших лиц. Интересы и права Петрова не пострадали. Лицо, виновное в тайном хищении его имущества, установлено и привлечено к ответственности ещё до возбуждения дела прокуратурой города по его заявлению о совершении кражи. Причём, раскрыл преступление и принял явку с повинной от Глебова сам подсудимый Сергеев. Как при проведении предварительного следствия (заявления л.д. 48, 131 т.1), так и в суде, Петров утверждал об отсутствии какого-либо вреда его правам и интересам от действий милиционеров. Поскольку он не признан потерпевшим, следствие, видимо, согласно с этим. Что касается причинения вреда охраняемым законом интересам государства, то и в данном случае из текста обвинения не вытекает и ничем не мотивируется, в чём конкретно (кроме общих фраз) он выражается и почему данный вред является существенным.
По мнению защиты, сама возможность привлечения к уголовной ответственности должностного лица только лишь за не регистрацию преступления средней тяжести (158 ч.2 УК РФ), без каких-то иных злоупотреблений, крайне сомнительна. Фактически, в обвинении речь идёт об укрывательстве Сергеевым данного конкретного преступления средней тяжести. Статьёй 316 УК РФ предусмотрена ответственность за укрывательство особо тяжких преступлений. Должностные лица несут ответственность за укрывательство особо тяжкого преступления, если это связано с их служебной деятельностью, по идеальной совокупности ст.316 и 285 УК РФ. За укрывательство преступлений иной степени тяжести уголовная ответственность уголовным законом РФ прямо не предусмотрена ни для общих, ни для специальных субъектов преступления, в том числе и для должностных лиц. Таким образом, привлечение должностного лица только лишь за укрывательство преступления средней тяжести, при отсутствии иных злоупотреблений, является нарушением ст.19 Конституции РФ, ст. 4 УК РФ, устанавливающих принцип равенства перед законом лиц независимо от пола, расы …имущественного и должностного положения…

Также, защита не согласна с обвинением в части наличия у подсудимого мотива преступления - иной личной заинтересованности.

Как видно из диспозиции ст. 285 УК РФ, обязательным признаком данного состава преступления является мотив деяния, т.е. совершение описанных в статье действий (бездействий) из корыстной или иной личной заинтересованности.
В постановлении о привлечении Сергеева в качестве обвиняемого указан следующий мотив преступления - с целью не ухудшить показатели криминогенной обстановки на обслуживаемом им административном участке.
Само понятие «криминогенной обстановки» следствием не расшифровано, а в законе о милиции, иных федеральных законах и приказах, инструкциях МВД, в том числе в должностной инструкции участкового, подобных терминов не встречается.
Логично предположить, что «криминогенная обстановка» - это количество совершаемых преступлений на участке. Обвинением не представлено доказательств того, что количество совершаемых на участке обвиняемого преступлений само по себе может повлиять на оценку его деятельности, привлечение его к дисциплинарной ответственности, повлиять на заработную плату, премиальные и т.п. Таким образом, представленный следствием мотив не более чем предположение, которое не имеет под собой материальной основы.
Из показаний непосредственного начальника обвиняемого - майора Ярового следует, что Сергеев не несёт прямой ответственности за наличие на его участке нераскрытых преступлений. Кроме того, у Сергеева отличные показатели раскрываемости, что подтверждается характеристиками, данными УВД и ходатайством УВД на имя председателя суда. Таким образом, ему нет резона укрывать преступления.
То же самое следует и из показаний свидетеля Ермоченко - начальника милиции общественной безопасности города Невинномысска.
Из этих показаний, показаний свидетеля - участкового УВД г. Невинномысска Соловьёва, показаний подсудимого и анализа ведомственных инструкций следует, что участковый уполномоченный милиции привлекается к дисциплинарной ответственности в случае нарушения дисциплины и законности, совершении на административном участке убийства двух и более лиц, совершения тяжких и особо тяжких преступлений лицами, состоящими на профилактическом учёте органов внутренних дел. В данном случае, поскольку имело место совершения преступления средней тяжести, наличие данного зарегистрированного преступления не могло стать поводом для привлечения участкового к какой либо ответственности. А вот как раз укрытие преступления любой степени тяжести квалифицируется как нарушение дисциплины и законности, что влечёт за собой привлечение к дисциплинарной ответственности и как результат - к лишению премий, выговорам, понижением по службе и т.д. Таким образом, участковому, с точки зрения личной заинтересованности, выгодней было зарегистрировать данное преступление, чем укрыть его от учёта.
С точки зрения служебных полномочий, Сергеев должен был принять меры по охране места происшествия, дождаться приезда оперативно-следственной группы, а также принять меры по раскрытию преступления по горячим следам (что было им сделано). Не дождавшись оперативно-следственной группы, Сергеев формально нарушил требования приказов и инструкций МВД, за что и был привлечён к дисциплинарной ответственности по результатам служебной проверки. Каких-то причин умышленно укрывать данное преступление от учёта у Сергеева не было.
Вышеописанные показания должностных лиц полностью соответствуют положениям нормативных актов, регулирующих работу участковых уполномоченных. Так, в должностной инструкции участкового уполномоченного Сергеева в разделе «за что отвечает» нет указания о том, что он непосредственно несёт ответственность за «криминогенную обстановку» (количество преступлений) на административном участке. Также нет такого рода указания и в Инструкции по организации деятельности участкового уполномоченного милиции (приложение к приказу МВД от 16 сентября 2002 г. №900).
В то же время, в данной Инструкции в п.п. 90, 90.1, 90.2, 90.3, 94 указано, что участковый может быть привлечён к дисциплинарной ответственности за нарушение дисциплины и законности, совершение на административном участке убийства 2 и более лиц, совершения тяжких и особо тяжких преступлений лицами, состоящими на профилактическом учёте в органах внутренних дел. Других оснований для привлечения участкового к дисциплинарной ответственности не предусмотрено. 14 октября 2004 года было совершено преступление средней степени тяжести. Сергеев не мог знать, кто совершил преступление (т.е. состоит или не состоит на профилактическом учёте преступник). Таким образом, не регистрация данного преступления не давала ему никакой выгоды, более того, ставила под угрозу привлечения к ответственности по п. 90.1., за нарушение дисциплины и законности.
Таким образом, предположение следствия о совершении деяния Сергеевым из иной личной заинтересованности не находит своего подтверждения.
Соответственно, по мнению защиты, в действиях Сергеева отсутствует состав преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ.

На основании изложенного, ПРОШУ:

СЕРГЕЕВА Сергея Владимировича оправдать».

Приговором Невинномысского городского суда от 30 августа 2005 года Сергеев С.В. оправдан в полном объёме предъявленного обвинения. Приговор вступил в законную силу 19 октября 2005 года.

Адвокат, заведующий АК № 1 СККА г. Невинномысска, член квалификационной комиссии АП СК Трубецкой Никита Александрович

Понятие "иная личная заинтересованность" может выражаться в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. 1.

Объединяет все эти побуждения, образующие иную личную заинтересованность, их антисоциальный, антиобщественный характер. По изученным Верховным Судом в 1990 году делам о должностных злоупотреблениях и подлогах 56% этих преступлений были совершены из корыстных побуждений, 44% - из иной личной заинтересованности 2.

Если в конкретном случае в действиях должностного лица по службе, хотя бы и причинивших вред, в том числе и имущественный, не установлено корыстной или иной личной заинтересованности, состав злоупотребления служебным положением отсутствует. Судебная практика последовательно придерживается этой линии. Так, Пленум Верховного Суда в постановлении по делу директора совхоза К., осужденного за должностное злоупотребление, выразившееся в бесплатной выдаче бензина всем работникам совхоза, в том числе и не имевшим права на такую льготу, чем был причинен ущерб, указал, что в действиях К. не было корыстной или иной личной заинтересованности, они представляли собой лишь формальное нарушение порядка расходования горючего и состава преступления не содержат 3.

Закон предусматривает лишь один квалифицирующий признак - наступление тяжких последствий. Понятие это оценочное, признание последствий тяжкими зависит от обстоятельств конкретного уголовного дела. Судебная практика относит к их числу, в частности, крупные аварии, длительную остановку транспорта или производственного процесса, дезорганизацию работы предприятия, учреждения, нанесение государству материального ущерба в крупных размерах, причинение тяжких телесных повреждений хотя бы одному человеку.

Для квалификации содеянного необходимо установление также и всех остальных признаков основного состава должностного злоупотребления, в том числе корыстной или личной заинтересованности.

Злоупотребление властью или служебным положением, как самостоятельное преступление, следует отличать от хищения государственного или общественного имущества путем злоупотребления служебным положением. Различия проводятся по объекту, объективной стороне и содержанию умысла. Объект должностного злоупотребления - нормальное функционирование органов власти или управления, объект хищения - отношения собственности. Объективная сторона злоупотребления состоит в использовании виновным своего служебного положения, которое причиняет существенный вред государству или общественной организации. Однако причинение его не должно быть связано с незаконным обращением виновным имущества в свою собственность. В противоположность этому суть хищения именно в незаконном обращении имущества в собственность виновного, при котором способом такого обращения будет злоупотребление служебным положением.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ

В. В. РОМАНОВА УДК 343.3/.7

ИНАЯ ЛИЧНАЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ КАК МОТИВ
СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Психологический механизм преступного деяния, который соответствует правовому понятию виновного поведения, включает принятие решения о противоправном поведении (и его реализации) на основе определенного мотива (группы мотивов) .

Доктринальное толкование мотива преступления и его правового значения остается дискуссионным. Это обусловлено в первую очередь тем, что общепризнанное определение мотива отсутствует. Вопросы мотивации (совокупности мотивов) поведения человека изучались и изучаются различными науками, однако на данный момент исследования далеки от окончательного решения.

Мотивпроисходит от французского слова motif, которое, в свою очередь, произошло от латинского moveo — двигаю.

В психологии мотив определяется как побуждение к совершению поведенческого акта, порожденное системой потребностей человека . Понятие мотива раскрывается посредством терминов влечение, интересы, желания, жизненные цели и идеалы , намерения, потребности, соображения, состояние, свойство личности и др.

Ряд исследователей придерживаются позиции А. Н. Леонтьева, выделяющего две функции мотива, которые раскрывают его суть: побуждение и смыслообразование. Иными словами, если человеку необходимо что-либо сделать, а желание отсутствует, он задается вопросом: «Зачем мне это нужно?». Таким образом происходит поиск и возникновение мотива. В этом случае мотив и смысл созвучны.

Точек зрения относительно определения мотива много, но, резюмируя их, полагаем, что все они свидетельствуют о том, что в зависимости от ситуации мотивом может быть любое психическое проявление (намерение, потребность, желание, соображение, убеждения, интересы, состояние и т. д.), которое формирует направленность воли человека и обусловливает содержание его действий (бездействия).

Вместе с тем мотив преступного поведения требует дополнительной характеристики.

Так, мотив преступления в уголовно-правовом аспекте трактуется как обусловленное определенными потребностями и интересами внутреннее побуждение, вызывающее у лица решимость совершить преступное деяние в связи с желанием достичь определенную цель .

Значение мотива преступления определяется тем, что, во-первых, он может быть обязательным признаком субъективной стороны преступления, а также объясняет, почему совершено преступление; во-вторых, в ряде случаев без установления мотива нельзя решить вопрос о правильной квалификации преступления (получение взятки и злоупотребление должностными полномочиями); в-третьих, нередко является отягчающим или смягчающим наказание обстоятельством; в-четвертых, влияет на характер и степень общественной опасности деяния.

Обращает на себя внимание, что при описании мотива как обязательного признака состава преступления законодатель использует термины «мотив» или «побуждения» (по смыслу идентичны, понятие «побуждения» соответствует понятию «мотив»), «заинтересованность», «личный интерес». В ряде составов перечисляется, в чем конкретно должен проявиться мотив, а именно: месть, кровная месть, корысть, ненависть, вражда и др.

Наиболее затруднительными для уяснения являются понятия «заинтересованность» и «личный интерес». Спорными в данном случае представляются вопросы о том, к какому элементу состава

преступления они относятся и каков их уголовно-правовой статус. Дискуссии ведутся относительно того, выступают ли заинтересованность и интерес разновидностью побудительных причин преступления (мотивом) или они являются обстоятельствами, характеризующими эмоциональное состояние субъекта преступления, которое имеет уголовно-правовое значение, но мотивом преступления не является .

Сторонники последней позиции приводят следующие аргументы: основной побудительной мотивообразующей к деянию силой являются потребности. Интерес — это форма проявления познавательных потребностей, относящихся к осознаваемым мотивам совершения поведенческого акта .

Уголовным кодексом Российской Федерации предусмотрена ответственность за совершение преступлений по мотивам корыстной или иной личной заинтересованности в диспозициях шести статей, а именно: в ст. 145.1 («Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат»), ст. 170 («Регистрация незаконных сделок с недвижимым имуществом»), ст. 181 («Нарушение правил изготовления и использования государственных пробирных клейм»), ст. 285 («Злоупотребление должностными полномочиями»), ст. 292 («Служебный подлог») и ст. 325 («Похищение или повреждение документов, штампов, печатей либо похищение акцизных марок, специальных марок или знаков соответствия»).

Из самой альтернативности мотивов следует, что законодатель имел в виду не любые личные побуждения, а только те, которые наряду с корыстными направлены на извлечение какой-либо нематериальной выгоды для себя или для своих близких. Личная заинтересованность является более емким понятием, чем корыстная заинтересованность лица в совершении преступления.

Толкование личной заинтересованности в теории и практике имеет расхождения.

Так, в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» дается разъяснение, что иная личная заинтересованность — это стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера , обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т. п.

Должно ли стремление извлечь выгоду неимущественного характера быть порождено низменными побуждениями?

Б. В. Здравомыслов писал, что для правильного уголовно-правового понимания «иной личной заинтересованности» важно ограничить ее таким кругом мотивов, которые свидетельствуют о низменных интересах лица . Эта позиция обосновывается тем, что употребление понятия «иная личная заинтересованность» не отражает того негативного, антисоциального оттенка, которым обладают иные низменные побуждения.

Термин «иные низменные побуждения» в уголовном законе употребляется почти сто лет.

Согласно п. «а» ст. 142 УК РСФСР 1922 г. умышленное убийство считалось квалифицированным при условии его совершения из корысти, ревности и других низменных побуждений. Эта формулировка сохранялась в п. «а» ч. 1 ст. 136 УК РСФСР 1926 г. до 1960 года. Однако и тогда закон не давал исчерпывающего перечня низменных побуждений или их конкретного определения. Одной из попыток раскрыть суть таких побуждений было разъяснение в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 16.03.1925 (ныне не действующем) о том, что применительно к ст. 142 УК РСФСР 1922 г. квалифицированным убийством из корысти, ревности и других

Законодательное определение низменных побуждений отсутствует. Перечень низменных побуждений носит произвольный и оценочный характер.

В научной и учебной литературе низменные побуждения традиционно раскрываются как грубо попирающие нормы морали, нравственности, принятые в обществе. К ним относят личные мотивы: месть, зависть, стремление использовать ребенка по своему усмотрению , ревность, трусость, а также национальные, расовые, политические, религиозные мотивы и т. п., однако критерии признания мотива низменным не выработаны.

Как нам представляется, невозможность выделения законодателем четких критериев признания побуждений низменными объяснима тем, что принятые в обществе нормы морали и нравственности изменчивы по причине эволюции общества, которая влечет и культурную эволюцию, оказывающую существенное воздействие на общественные модели, среди которых выделяются мораль и нравственность, выступающие в роли синонимов.

Традиционно мораль (от лат. moral " es — общепринятые традиции, негласные правила) определяется как принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений. Наряду с этим под моралью (нравственностью) нередко понимается вообще любая принятая (где-либо) система норм индивидуального поведения. Различия в трактовках обусловлены расхождениями в понимании источника морали и содержания морального идеала.

Употребление терминов «мораль» и «нравственность» в уголовно-правовом аспекте влечет недостаточность правовых ориентиров для признания мотивом преступления низменных побуждений.

В Уголовном кодексе Российской Федерации корыстные или иные низменные побуждения предусмотрены в конструкции двух составов преступлений: в ст. 153 («Подмена ребенка») и ст. 155 («Разглашение тайны усыновления (удочерения»)). Применение этих составов затруднительно, если деяние совершается не из корыстных побуждений.

Например, безнравственны, аморальны и осуждаемы в обществе, но уголовно ненаказуемы действия по тайной замене чужого ребенка своим, при условии, что родители имели намерение отказаться от собственного ребенка, если его пол не будет соответствовать желаемому. Подмена на новорожденного желаемого ими пола фактически давала шанс подмененному ребенку не оказаться сиротой. При таких обстоятельствах тайная подмена представляет собой чуть ли не общественно полезное деяние, а следовательно, мотив, которым руководствовалось лицо, подменившее ребенка, нельзя назвать низменным. Таким образом, происходит в некотором роде оправдание преступления. При этом общественным отношениям, обеспечивающим нормальное функционирование семьи, сохранение ребенком родственных связей со своей кровной семьей, вред причиняется независимо от мотива деяния.

Использование законодателем термина «низменные побуждения» в ст. 153 и ст. 155 УК РФ неосновательно сужает рамки применения этих норм, что не соответствует потребностям практики. Вместе с тем в случае изменения формулировки мотива на иную личную заинтересованность подобные факты не оставались бы вне рамок уголовно-правового регулирования.

По нашему мнению, любые мотив и цель, составляющие психологическую основу преступления, причиняющего вред общественным отношениям, конкретным людям, не могут рассматриваться как общественно полезные и уже в силу этого носят антисоциальный оттенок. Соответственно, лицо, руководствуясь удовлетворением какого-либо собственного интереса, причиняет вред объекту преступления — посягает на права и свободы других лиц, на охраняемые законом отношения. В этом и проявляется негативный характер мотива, послужившего побуждением не просто к поведению лица, а к совершению им преступления.

Исходя из изложенного, представляется нецелесообразным использование понятия «иные низменные побуждения» вместо понятия «иная личная заинтересованность».

Существует проблема соотношения иной личной заинтересованности и ложно понятых интересов службы.

Эта проблема наукой единообразно не решена. Одна группа ученых допускает расширенное толкование мотива должностного злоупотребления, при котором в его содержание в качестве одной из разновидностей включались бы ложно понятые интересы службы. Другие однозначно высказываются о недопустимости признания ложно понятых интересов службы разновидностью личной заинтересованности.

Для раскрытия существа ложно понятых интересов службы необходимо установить, что входит в интересы службы лица, совершившего преступление.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» рекомендует под использованием должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы (ст. 285 УК РФ) понимать совершение таких деяний, которые хотя и были непосредственно связаны с осуществлением должностным лицом своих прав и обязанностей, однако не вызывались служебной необходимостью и объективно противоречили как общим задачам и требованиям, предъявляемым к государственному аппарату и аппарату органов местного самоуправления, так и тем целям и задачам, для достижения которых должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями.

Закрепленные в нормативных правовых актах положения раскрывают содержание интересов службы.

Если должностное лицо добросовестно заблуждалось относительно соответствия своих деяний интересам службы и это объективно обусловлено противоречиями, разночтениями и неточностями в нормативных документах, регламентирующих права и обязанности должностного лица, состав злоупотребления должностными полномочиями отсутствует.

При этом добросовестное заблуждение требуется отграничивать от невнимательности, неосмотрительности должностного лица, при которых возможна квалификация его деяния как халатность, но при условии наличия всех остальных обязательных признаков этого состава преступления.

По нашему мнению, признание ложно понятых интересов службы частным случаем личной заинтересованности недопустимо.

Придерживаясь такой же позиции, в своем диссертационном исследовании А. Н. Харченко указывает, что «когда субъект действует из ложно понятых интересов службы, у него отсутствует антисоциальный интерес, а соответственно, мотив иной личной заинтересованности. Следовательно, уголовная ответственность должна исключаться» .

Б. В. Волженкин аргументировал свою позицию тем, что «при предъявлении обвинения должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствовалось должностное лицо, совершая злоупотребление полномочиями. Весьма распространенная в свое время ссылка на узковедомственные или ложно понимаемые государственные или общественные интересы как на достаточный мотив для обвинения в должностном злоупотреблении — противоречит закону» .

Для разграничения ложно понятых интересов службы и иной личной заинтересованности следует обратиться к проблеме конкуренции мотивов в уголовном праве. Б. С. Волков отмечал, что «мотивы, с которыми закон связывает квалификацию преступления, по своему содержанию всегда разные побуждения, которые в качестве основных мотивов не могут быть соединены в одном преступлении. Личная заинтересованность и ложно понятые интересы учреждения и предприятия — противоположные мотивы, по-разному характеризующие общественную опасность нарушения должностными лицами служебного долга. Мотивы ложно понятой необходимости проистекают не из стремления получить личное удовлетворение, а из других оснований, из так называемого чувства ложного патриотизма» .

Говорить о ложно понятых интересах службы, на наш взгляд, можно только в том случае, если должностное лицо полагает свои действия (бездействие) соответствующими интересам службы, тогда как на самом деле они противоречат этим интересам. Не ложно понятыми интересами службы, а личной заинтересованностью руководствуется должностное лицо, когда путем различных неправомерных действий создает видимость благополучия на вверенном ему участке работы, заведомо зная, что его действия противоречат интересам службы. Вряд ли можно усмотреть ложно понятые интересы службы, когда должностные лица правоохранительных органов в целях улучшения показателей своей деятельности укрывают неочевидные преступления .

Мотивом фальсификации показателей работы, как правило, служат карьеризм, выслуживание перед руководителями, желание не выделяться среди коллег и создать видимость благополучия на вверенном участке работы путем укрытия неочевидных преступлений, регистрации несуществующих преступлений как очевидных. Полагаем, что в подобных случаях лицо явно действует вопреки интересам службы и его личные побуждения являются приоритетными, о чем свидетельствует и судебная практика.

Таким образом: 1) интересы и заинтересованность могут выступать в качестве побудительной силы к деянию человека, т. е. мотива; 2) понятием «иная личная заинтересованность» охватываются все иные, кроме корыстных, побуждения, связанные с получением личной выгоды неимущественного характера; 3) признание ложно понятых интересов службы частным случаем личной заинтересованности недопустимо; 4) ложно (ошибочно) понятые интересы службы не охватываются понятием «иная личная заинтересованность», а могут свидетельствовать либо о наличии неосторожной вины в действиях должностного лица, либо «маскировать» наличие иной личной заинтересованности.

Библиографический список

1. Волженкин Б. В. Служебные преступления: учеб.-практ. пособие / Б. В. Волженкин. — Москва: Юристъ, 2000. 348 с. —(Библиотека следователя).

2. Волков Б. С. Мотив и квалификация преступлений / Б. С. Волков; под ред. Ф. Н. Фаткуллина. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1968. — 166 с.

3. Гарипов Т. И. Ложно понятые интересы службы как мотив преступлений против правосудия / Т. И. Гарипов // Вестник Казанского юридического института МВД России. — 2015. — № 1(19). — С. 117—121.

4. Здравомыслов Б. В. Должностные преступления. Понятие и квалификация / Б. В. Здравомыслов. — Москва: Юрид. лит., 1975. — 168 с.

5. Любавина М. А. Квалификация преступлений, предусмотренных статьями 285, 286, 292 и 293 УК РФ: учеб. пособие / М. А. Любавина. — Санкт-Петербург: С.-Петерб. юрид. ин-т (фил.) Акад. Генеральной прокуратуры Рос. Федерации, 2010. — 184 с.

6. Макарова И. В. Общая психология: краткий курс лекций / И. В. Макарова. — Москва: Юрайт, 2014. — 182 с.

7. Мешков М. В., Доказывание мотива преступления и проблемы уголовно-правового регулирования / М. В. Мешков, А. Н. Гайфуллин// Мировой судья. — 2015. — № 3. — С. 14—17.

8. Ситковская О. Д. Уголовный кодекс Российской Федерации: психологический комментарий (постатейный) [Электронный ресурс] / О. Д. Ситковская. — Москва: Акад. Генеральной прокуратуры Рос. Федерации, 2009.— Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».

9. Столяренко Л. Д. Психология / Л. Д. Столяренко, В. Е. Столяренко. — Москва: Юрайт, 2011. — 134 с.

10. Церенов И. А. Понятие «хулиганские побуждения» в истории уголовного законодательства России / И. А. Церенов // Проблемы в российском законодательстве. — 2011. — № 4. — С. 139—141.

11. Уголовное право. Общая часть: учеб. для вузов / отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. — 3-е изд., изм. и доп. — Москва: НОРМА, 2001. — 576 с.

12. Уголовное право России. Особенная часть: учебник / под ред. И. Э. Звечаровского. — Москва: НОРМА, 2010. — 976 с.


Н.К. Семернев дает следующее определение субъективной стороны преступления: «субъективная сторона - это элемент состава преступления, дающий представление о внутренних психических процессах, происходящих в сознании и воле лица, совершившего преступление, характеризующийся конкретной формой вины, мотивом, целью и эмоциями»1.
Злоупотребление должностными полномочиями - преступление, совершаемое с прямым или косвенным умыслом. Виновное должностное лицо сознает общественную опасность деяния, что оно действует (бездействует) вопреки интересам службы с использованием служебных полномочий, результатом чего может быть наступление последствий, существенно нарушающих охраняемые законом права и интересы граждан, организаций, государственные либо общественные интересы, желает или сознательно допускает последствия либо относится к их наступлению безразлично. В отношении последствий прямой или косвенный умысел виновного часто бывает не конкретизированным, когда лицо предвидит вредные последствия, их размер лишь в общих чертах, но желает, сознательно допускает либо относится безразлично к любым из возможных последствий.
Многие ученые придерживаются данной точки зрения, в том числе Б.В. Волженкин, П.С. Яни, В.В. Прудников и др. Но, не все. Так, Т.Н. Борзенков считает, что «субъективная сторона злоупотребления должностными полномочиями совершается только с прямым умыслом. При этом должностное лицо...желает наступление одного или нескольких из указанных последствий как непосредственной цели своей деятельности»1. В обоснование своих доводов Т.Н. Борзенков указывает, что «именно такой вывод следует из содержания ст. 285 УК РФ, которая установила для состава данного преступления наличие корыстной или иной личной заинтересованности».
Данную точку зрения можно оспорить. Исходя из систематического толкования диспозиции ст. 285 УК РФ, можно придти к выводу, что умысел может быть как прямой, так и косвенный. Совершая злоупотребления должностными полномочиями, должностное лицо мотивирует свои действия не нанесением ущерба государству либо гражданину, он имеет заинтересованность обогатиться, либо получить иную выгоду, а размер последствий, как правило, предвидит в общих чертах. Наличие корыстной или иной личной заинтересованности свидетельствует о мотиве к деянию преступления, но никак не об умысле к злоупотреблению должностными полномочиями.
Кроме того, как отметил П.С. Яни: «при легкомысленном, без достаточных к тому оснований, расчете должностного лица на предотвращение возможного вреда, деяние в силу ст. 24 и 26 УК РФ состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, не образует. Такое деяние при определенных

обстоятельствах может быть квалифицировано по ст. 293 УК РФ как

  • преступная халатность»1.
Указанное обстоятельство важно, особенно практическим работникам, при разграничение преступлений, предусмотренных ст. 293 и ст. 285 УК РФ.
В ходе анализа уголовных дел, установлено что, как правило, злоупотребление должностными полномочиями совершается с косвенным умыслом.
Так, приговорен к двум годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 285 УК РФ сотрудник ОУР Железнодорожного РУВД г. Новосибирска гр. Д, который получил информацию о местонахождении угнанной автомашины, информацию должным образом не оформил, в инициативном порядке затребовал 10000 руб. от заявителя гр. П за предоставление информации о местонахождении автомашины2.
В данном случае сотрудник милиции имел косвенный умысел к наступившим последствиям, так как имел цель получить денежное вознаграждение, а не существенно нарушить права и законные интересы гражданина, либо охраняемые законом интересы государства, и к последствиям
  • относился безразлично.
Говоря о форме вины, остановимся на проблеме так называемой двойной или смешанной вины, возможность которой допускалась рядом известных отечественных криминалистов.
Так, довольно распространенной в период действия УК РСФСР 1960 г. была точка зрения, согласно которой в составах злоупотребления властью или служебным положением необходимо различать вину по отношению к действию (бездействию) и в отношении последствий. При должностном злоупотреблении, как считали сторонники такого решения, деяние совершается
"Яни П.С. Взяточничество и должностное злоупотребление / П.С. Яни - М.: ЗАО «Бизнес - школа «Интел-Синтез», 2002. - С. 83.
л
См.: Архив федерального суда общей юрисдикции Железнодорожного района г. Новосибирска, уголовное дело № 53796, по обвинению Дедюхина А.С.

умышленно, к последствиям же такого деяния вина может быть как умышленной, так и неосторожной.
Данное решение вызывало возражения со стороны других криминалистов, утверждавших, что дробление единого понятия вины в составе одного и того же преступления теоретически несостоятельно. Понятие вины не может определяться раздельно в отношении действия (бездействия) и последствия, поскольку в составе злоупотребления властью и служебным положением само по себе действие (бездействие) вне причиняемых им последствий не является преступлением. М.Д. Лысов указывал: «Теоретически и практически, сложная (смешанная) форма вины возможна лишь при совершении тех умышленных материальных преступлений, где кроме основного ближайшего преступного результата предусмотрен и другой, отдаленный результат в качестве квалифицирующего преступление
і
обстоятельства» .
На наш взгляд, эта точка зрения представляется не совсем правильной, не соответствующей сегодняшнему пониманию преступления, совершаемых с двумя формами вины, которое закреплено в ст. 27 УК РФ.
Здесь стоит согласиться с точкой зрения Ю.И. Ляпунова, который критикует концепцию «двойной» вины применительно к должностным преступлениям, считая ее надуманной искусственной конструкцией. Он констатирует, что «конструкция «двойной» вины теоретически обоснована и практически необходима при установлении субъективной стороны так называемых составных преступлений, которые по существу складываются из двух самостоятельных уголовно наказуемых деяний, специально объединенных законодателем в одно преступление... злоупотребление должностными полномочиями - не является составным преступлением. Как только отпадет общественно опасное последствие этого посягательства в виде существенного нарушения указанных в законе прав и интересов, умышленное использование должностным лицом своих служебных полномочий...сразу же потеряет характер преступного поведения и автоматически превращается в обычный дисциплинарный проступок. Вина должна устанавливаться по отношению к преступлению в целом».
В качестве обязательных субъективных признаков рассматриваемого преступления закон указывает корыстную или иную личную заинтересованность. Отсутствие необходимого для данного состава преступления мотива не позволяет считать деяние преступлением и применять к виновному лицу меры уголовной ответственности. Как указал В.В. Прудников «значение установления мотива должностного преступления обусловлено тем, что мотив может по-разному характеризовать общественную опасность содеянного и лица, виновного в нем. Он учитывается судом при определении меры наказания виновному».
Согласно п. 15 постановления Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 30 марта 1990 года «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» злоупотреблением должностными полномочиями совершенном из корыстной заинтересованности следует считать: «неправомерные действия должностного лица, которые совершены с целью получить имущественную выгоду без незаконного безвозмездного обращения государственных или общественных средств в свою собственность или собственность других лиц (например, сокрытие путем запутывания учета образовавшейся в результате недостачи с целью избежать материальной ответственности)».
Корысть в русском языке определяется как «выгода, материальная ^ __
польза» . Таким образом, корыстные побуждения - это побуждения, связанные со стремлением получить материальную выгоду от содеянного в результате либо обогащения, либо избавления от материальных затрат.
Как правильно указывал Б.В. Здравомыслов: «корыстная
заинтересованность может проявляться также в действиях должностного лица, направленных на освобождение от платежей либо иного расходования личных средств, на незаконное получения выгод за счет личного имущества граждан
5
(например, под видом штрафов)» .
Указанные способы извлечения виновным имущественной выгоды предметно отграничивают данные преступления от хищения чужого имущества: здесь нет незаконного безвозмездного изъятия в корыстных целях чужого имущества и обращения его в свою собственность.
В ходе проведения опроса практических работников, ни у кого не вызывала затруднения квалификация злоупотребления должностными полномочиями совершенного по мотиву «корыстная заинтересованность».
Так, в 2002 году осужден к трем годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 285 УК РФ начальник налоговой инспекции Железнодорожного района г. Новосибирска гр. П, который, не нуждаясь в улучшении жилищных условий, из корыстной заинтересованности сфальсифицировал документы и инвестировал бюджетные деньги в строительство своей квартиры на сумму 351000 рублей.
На практике, как правило, вызывает затруднение установления «иной личной заинтересованности» как мотива преступления - злоупотребления должностными полномочиями, так как данная формулировка не конкретна и подразумевает расширительное толкование.
Согласно п. 17 постановления Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 30 марта 1990 года «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» злоупотребление должностными полномочиями совершенное из иной личной заинтересованности может выражаться: «в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.». Сюда можно добавить такие мотивы, как месть, зависть, тщеславие, недостатки в работе и др.
Как отмечал Б.В. Здравомыслов, общим для всех проявлений личной заинтересованности является их антисоциальный, антиобщественный характер.
При вынесении приговора должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствуется должностное лицо, совершая злоупотребление должностными полномочиями. В свое время была распространена ссылка на узковедомственные или общественные интересы как на мотив для вынесения приговора о должностном злоупотреблении, что противоречит закону.
На данный момент, именно неопределенная трактовка «иная личная заинтересованность» способствует предъявлению обвинения невиновным лицам.
Так, в 2002 году прокуратурой Первомайского района г. Новосибирска было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 285 УК РФ начальнику дежурной смены Первомайского РУВД гр. JI, который, находясь на службе, умышлено не зарегистрировал заявление о грабеже гр. П. 23.05.2003 г. судья федерального суда общей юрисдикции Первомайского района г. Новосибирска вынесла постановление, где указала, что суд находит вину подсудимого установленной, однако в судебном разбирательстве не нашел своего подтверждения умысел виновного на злоупотребление должностными полномочиями - обязательный мотив, а именно - личной заинтересованности1.
В обзоре дел о должностных злоупотреблениях и подлогах, проведенном Верховным Судом СССР в 1990 г., отмечалось, что 56% этих преступлений совершаются из корысти, а 44 % - из иной личной заинтересованности2. На данный момент, как уже отмечалось, в ходе изучения уголовных дел установлено, что основной мотив данного преступления является корысть - 68%, иная личная заинтересованность составляет 32%. Таким образом, можно констатировать, что тенденция роста злоупотребления должностными полномочиями связана с корыстной заинтересованностью.
Из приведенных положений следует, что не установление в конкретном случае корыстной или иной личной заинтересованности со стороны должностного лица, даже если его действиями и причинен вред правоохраняемым интересам, состав злоупотребления служебными полномочиями отсутствует. Содеянное может образовать лишь дисциплинарный поступок.
Таким образом, подводя итог анализа субъективной стороны преступления - злоупотребления должностными полномочиями, можно констатировать, что данный элемент состава является важным звеном в квалификации преступления, способствует отграничению злоупотребления должностными полномочиями от хищения с использованием служебных полномочий и халатности.

1. Использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, —

наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.

2. То же деяние, совершенное лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления, —

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия, —

наказываются лишением свободы на срок до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Примечания .

1. Должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

2. Под лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации, в статьях настоящей главы и других статьях настоящего Кодекса понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией Российской Федерации , федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов.

3. Под лицами, занимающими государственные должности субъектов Российской Федерации, в статьях настоящей главы и других статьях настоящего Кодекса понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов.

4. Государственные служащие и муниципальные служащие, не относящиеся к числу должностных лиц, несут уголовную ответственность по статьям настоящей главы в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями.

Комментарий к Ст. 285 УК РФ

1. Объективная сторона рассматриваемого преступления состоит из трех обязательных признаков: 1) совершения деяния (действия либо бездействия) — использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы; 2) наступления последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; 3) причинно-следственной связи между деянием и последствием.

2. Под использованием должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует понимать совершение таких деяний, которые хотя и были непосредственно связаны с осуществлением должностным лицом своих прав и обязанностей, однако не вызывались служебной необходимостью и объективно противоречили как общим задачам и требованиям, предъявляемым к государственному аппарату и аппарату органов местного самоуправления, так и тем целям и задачам, для достижения которых должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями. В частности, как злоупотребление должностными полномочиями должны квалифицироваться действия должностного лица, которое из корыстной или иной личной заинтересованности совершает входящие в круг его должностных полномочий действия при отсутствии обязательных условий или оснований для их совершения (например, выдача водительского удостоверения лицам, не сдавшим обязательный экзамен; прием на работу лиц, которые фактически трудовые обязанности не исполняют; освобождение командирами (начальниками) подчиненных от исполнения возложенных на них должностных обязанностей с направлением для работы в коммерческие организации либо обустройства личного домовладения должностного лица).

Ответственность по комментируемой статье наступает также за умышленное неисполнение должностным лицом своих обязанностей в том случае, если подобное бездействие было совершено из корыстной или иной личной заинтересованности, объективно противоречило тем целям и задачам, для достижения которых должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями, и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства.

Как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

В случаях, когда деяние, содержащее признаки злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК) или превышения должностных полномочий (ст. 286 УК), совершено должностным лицом для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности, охраняемым законом интересам общества или государства, и эта опасность не могла быть устранена иными средствами, то такое деяние не может быть признано преступным при условии, что не было допущено превышения пределов крайней необходимости (ст. 39 УК).

Не могут быть признаны преступными деяния должностного лица, связанные с использованием служебных полномочий, повлекшие причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам, если они были совершены во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения (ст. 42 УК).

Должностное лицо, совершившее умышленное преступление, предусмотренное комментируемой статьей или ст. 286 УК, во исполнение заведомо для него незаконного приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. При этом действия вышестоящего должностного лица, издавшего такой приказ или распоряжение, следует рассматривать при наличии к тому оснований как подстрекательство к совершению преступления или организацию этого преступления и квалифицировать по соответствующей статье Особенной части УК со ссылкой на ч. ч. 3 или 4 ст. 33 УК.

Должностное лицо, издавшее заведомо незаконный приказ или распоряжение подчиненному лицу, не осознавшему незаконность такого приказа или распоряжения и исполнившему его, подлежит ответственности как исполнитель преступления.

Однако если для достижения преступного результата лицо использует не закрепленные за ним должностные полномочия, а какие-либо связи по службе, авторитет занимаемой им должности и т.д., то состав данного преступления отсутствует.

Помимо совершения деяния в виде использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, обязательным элементом объективной стороны преступления является последствие в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, находящееся в причинно-следственной связи с деянием.

3. Под существенным нарушением прав граждан или организаций в результате злоупотребления должностными полномочиями или превышения должностных полномочий следует понимать нарушение прав и свобод физических и юридических лиц, гарантированных общепризнанными принципами и нормами международного права, Конституцией (например, права на уважение чести и достоинства личности, личной и семейной жизни граждан, права на неприкосновенность жилища и тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также права на судебную защиту и доступ к правосудию, в том числе права на эффективное средство правовой защиты в государственном органе и компенсацию ущерба, причиненного преступлением, и др.). При оценке существенности вреда необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда и т.п.

Под нарушением законных интересов граждан или организаций в результате злоупотребления должностными полномочиями или превышения должностных полномочий следует понимать, в частности, создание препятствий в удовлетворении гражданами или организациями своих потребностей, не противоречащих нормам права и общественной нравственности (например, создание должностным лицом препятствий, ограничивающих возможность выбрать в предусмотренных законом случаях по своему усмотрению организацию для сотрудничества).

Злоупотребление должностными полномочиями относится к числу преступлений с материальным составом.

4. С субъективной стороны преступление характеризуется умышленной формой вины в виде как прямого, так и косвенного умысла. Обязательным признаком субъективной стороны является мотив — корыстная или иная личная заинтересованность.

Корыстная заинтересованность представляет собой стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.).

Иная личная заинтересованность выражается в стремлении должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.

В отличие от хищения чужого имущества с использованием служебного положения злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности образуют такие деяния должностного лица, которые либо не связаны с изъятием чужого имущества (например, получение имущественной выгоды от использования имущества не по назначению), либо связаны с временным и (или) возмездным изъятием имущества.

Если использование должностным лицом своих служебных полномочий выразилось в хищении чужого имущества, когда фактически произошло его изъятие, содеянное полностью охватывается ч. 3 ст. или и дополнительной квалификации по комментируемой статье не требует.

В тех случаях, когда должностное лицо, используя свои служебные полномочия, наряду с хищением чужого имущества совершило другие незаконные действия, связанные со злоупотреблением должностными полномочиями из корыстной или иной личной заинтересованности, содеянное им надлежит квалифицировать по совокупности указанных преступлений.

5. Субъект рассматриваемого преступления специальный — должностное лицо.

6. Часть 2 комментируемой статьи предусматривает квалифицированный состав злоупотребления полномочиями, отличающийся от основного состава преступления особым статусом субъекта. Здесь субъектом является должностное лицо, занимающее государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ, а также глава органа местного самоуправления.

7. Особо квалифицированным видом злоупотребления полномочиями (ч. 3 комментируемой статьи) является совершение деяния, предусмотренного ч. ч. 1 или 2 комментируемой статьи, повлекшее тяжкие последствия.

Под тяжкими последствиями как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным ч. 3 комментируемой статьи и п. «в» ч. 3 ст. 286 УК, следует понимать последствия совершения преступления в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.

При рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных комментируемой статьей или ст. 286 УК, надлежит выяснять, какими нормативными правовыми актами, а также иными документами установлены права и обязанности обвиняемого должностного лица, с приведением их в приговоре, и указывать, злоупотребление какими из этих прав и обязанностей или превышение каких из них вменяется ему в вину, со ссылкой на конкретные нормы (статью, часть, пункт).



 

Возможно, будет полезно почитать: