Приговор кравченко. «Прощальный привет» от маньяка Чикатило: людоеда давно уже нет на свете, а его самооговор по сей день используют как аргумент против смертной казни

Дело сексманьяка Андрея Чикатило вошло в анналы криминиальной истории Ростова-на-Дону, прославив его на весь мир (хотя эта слава с сомнительным оттенком). Не столь широко известно, что за убийство девятилетней девочки, которое совершил Чикатило, был осужден и расстрелян в 1983 году совсем другой человек - Александр Кравченко. Подробный анализ этой истории привел в своей книге "След зверя" ростовский журналист Вадим Огурцов.

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА "Вчера, 24 декабря 1978 года, близ города Шахты в реке Грушевка обнаружен труп девятилетней Елены Закотновой со следами насильственной смерти от удушения и трех проникающих ножевых ранений в живот, причиненных, ориентировочно, 2-3 дня назад. Другие признаки дают основание предполагать попытку изнасилования. Личность девочки установлена, проводятся оперативно-розыскные мероприятия". ХРОНИКА СЛЕДСТВИЯ Дело шло к Новому году. В вечерних окнах уже светились пестрыми огоньками елочные гирлянды. Да и сам в общем-то суровый шахтерский город жил предвкушением единственного ничем не политизированного празднества. И страшная весть о чьей-то изуродованной и погубленной дочке зловещей разговорной тенью прошла едва ли не по всем домам Шахт. Тысячи людей тем самым будто тоже пришли в обессилевший от горя и плача дом. Подозреваемых, на которых теперь положила свой глаз милиция, и без того было около двух десятков. Тех, чьи пути в трагический день так или иначе пересеклись со следом насильника и убийцы. Были среди них даже дед погубленной девочки или, скажем, вполне добропорядочный и взрослый отец семейства Чикатило . Одного за другим, правда, с нарушениями процессуальных требований, задержанных "прокачивали" на возможную при частность и отпускали, когда у них находилось надежное алиби. Так, оскорбленный конечно, вернулся домой вконец убитый горем дед. И Чикатило отпустили, чтобы больше не беспокоить, когда его жена подтвердила, что в день и час убийства - 22 декабря, от 18 до 20 часов - муж был дома. Задержала милиция в день страшной находки и Александра Кравченко . Дело в том, что Кравченко штукатуром СУ-10 отбывал в Шахтах "химию", которую в приговорах именуют "обязательным привлечением к работе на стройках народного хозяйства". На относительной воле "дотягивал" десятилетний срок. А вот судили его в Херсонской области за изнасилование и убийство несовершеннолетней. И от более жестокого приговора спасло его только собственное несовершеннолетие. Тут и семи пядей не надо, чтобы тотчас включить Кравченко и в редеющий круг подозреваемых в шахтинском зверстве. Первый ему вопрос был, конечно, банальным: где был в день и час убийства. Он стал рассказывать, как около 18 часов пришел с работы домой, немного "для сугреву принял" с женой и ее подругой, потом провожал гостью и, вернувшись к 20, никуда из дома больше не выходил. Женщины, хотя милицейский вопрос и застал их явно врасплох, алиби это подтвердили с незначительными разногласиями. Да и телесных повреждений на нем, которые могли бы свидетельствовать о сопротивлении жертвы, как подтвердили эксперты, - решительно никаких. Словом, через четыре дня отпустили с миром. МОНОЛОГ-МНЕНИЕ Подполковник милиции Виктор Бураков "Дело Кравченко" с самого начала представляло собой совокупность работы следствия и милиции. Такие дела без прокуратуры не расследуются. Это ее подследственность. Только на самом первом этапе работу ведет и уголовное дело начинает милиция. Если по каким-то делам мы можем самостоятельно проводить дознание, то такое обязывает: немедленное участие прокуратуры. Ошибка с Кравченко, если она все же допущена, никак не связана с фальсификацией каких-то материалов, обстоятельств этого дела. Это чисто профессиональная ошибка, но на чьи именно плечи может быть возложена, разобраться будет слишком непросто. Ну, возьмем, например, сыщика Полякова, которого заранее обвиняют в этой ошибке. Я, например, не понимаю такой странной логики. Получается, что он ввел в заблуждение сразу троих следователей прокуратуры, которые вели это дело. Это ведь следователь оценивает материалы дела, принимает решение, допрашивает очевидцев-свидетелей и оценивает эти показания. Не сыщик это делает. Он выполняет, с позволения сказать, только грязную работу, черновую. Ищет свидетелей, выясняет обстоятельства методами оперативной работы. И все это поступает к следователю, который оценивает. Не исключено, конечно, что сыщик не одел в рамки закона какие-то свои действия, не оформил должным образом свою работу, но это все делается на виду следствия. Хотел бы подчеркнуть еще одно обстоятельство. На стадии следствия дело Кравченко несколько раз возвращали для доследования. Выходит, сыщик Поляков ввел в заблуждение не только нескольких следователей прокуратуры, но и высшие судебные инстанции? Мы же серию похожих, однотипных убийств начинали с 1982 года, с найденного трупа девочки. Ведь как бы там ни было, а "дело Кравченко", связанное с убийством 1978 года, считалось расследованным и было закрыто состоявшимся приговором. Анализ-то делали нераскрытых. Вот и исходили из того, что серия началась с 82-го. КОММЕНТАРИИ Снова о Кравченко вспомнили месяц спустя, 24 января 1979 года. В связи с кражей. Он и не запирался. поскольку вещи действительно нашли на его чердаке. Пояснил, что соседка давно вывела из терпения разными придирками, вот и решил хоть такой "бэмц" ей сделать. Заодно розыск решил его снова и по убийству "прокачать". Может и Потому, что от затяжного общения с другими подозреваемыми никаких персональных зацепок не осталось. И оперативники продолжали "доделывать свое", хотя и дело-то уже было официально передано в производство следователей прокуратуры, Кравченко категорически стоял на своем. Он знал, конечно, что по соседству с ним, в изоляторе сидит и жена, подозреваемая как соучастница кражи. А вот уж о чем ее расспрашивают - знать не мог. Предлагали опять припомнить день убийства девочки. Она повторяла: он пришел домой трезвым, в 18. Однако через два дня в протоколе появились новые цифры - 19.30. На этом основании "за дачу ложных показаний" закрыли рядом и подругу, которая тоже вдруг "припомнила" - явился около 20. Потом та и другая добавили, что был пьян, а подруга вспоминала, как он спросил, провожая: "Ты бы поверила, что я изнасиловал и убил какую-то девочку!" На очной ставке он успел им крикнуть свое отчаянное "да что вы?!". В тот миг они, может быть впервые, поняли, насколько усугубили "поправками" его участь. И сказали для протокола, сколь незаконно были от них добыты эти "дополнения". Теперь же нам остается предполагать какими могли быть или были эти методы. Однако факт остается фактом: через несколько дней Кравченко взял на себя убийство. Признание было довольно развернутым: «На трамвайной остановке "Грушевский мост» выпил из горла еще одну бутылку водки и сидел на лавке. Подошел трамвай. Человек 5-6 вышли. Девочка с портфелем направилась в мою сторону. Спросила, где живет Люба или Люда. Предложил проводить, а меня уже совсем разобрало и стало дурно! Улегся прямо на землю. Девочка стала дергать за куртку: вставай, можешь замерзнуть, я провожу. Стал приставать, но она не уходила. Тут что-то случилось со мной. Зажав рот рукой, стал срывать с нее одежду. Сжав горло руками, я не знаю, сколько держал ее так. И не помню, как вытащил нож и бил. В себя пришел на берегу речки, тошнило. Пошел к тому месту и увидел ее с открытыми глазами, всю в крови. Тут и понял, что случилось страшное. Сняв шарф, завязал ей на голову и стал одевать. Затем взял под руки, чтобы не вымазаться в крови, потащил к речке. Потом вымыл руки и начал чистить одежду. Искал нож, но не нашел". МОНОЛОГ-МНЕНИЕ Старший советник юстиции Виталии Калюкин Некоторые профессиональные нарушения, о которых речь идет теперь, были известны и тогда. В частности, некачественное оформление изъятых вещественных доказательств. Сейчас этот свитер, на котором была обнаружена кровь убитой девочки, при условии, что это действительно ее кровь, в нынешнем деле уже не фигурировал. Поскольку был изъят с грубейшими нарушениями закона. Но тогда закон допускал и такое обращение с вешдоками: оперуполномоченный одним своим постановлением изымает этот свитер и, не упаковывая его, просто "бросает в ящик", чтобы передать следователю. Установлено, что после того, как Кравченко на первом суде отказался от своих признательных показаний, данных им предварительному следствию, вечером или ночью с ним встречался и работал бывший начальник шахтинского уголовного розыска Шеметов . Не исключено, что уговаривал подсудимого вернуться к прежним показаниям, потому что на следующий день Кравченко повторил суду свои "признания". Сейчас установлено, что руководитель охраны из конвойной роты подтверждал, что такие встречи имели место. Однако Шеметова уже нет в живых. Были и нарушения, связанные с задержанием двух женщин - жены Кравченко и ее подруги, которые сначала создавали алиби для подозреваемого, а потом постепенно стали изменять свои свидетельства, усугубляя его положение. Да, это серьезные нарушения, но возбудить уголовное дело по этим фактам надо было лет 10 назад. Тем более, все эти нарушения были известны всем судам, которые имели дело с Кравченко и его кассационными жалобами: трем областным, трем составам Верховного Суда России, двум Президиумам Верховного Суда, Прокуратуре России и Союза на самом высоком их уровне. Я не понимаю, почему возбудили уголовное преследование с таким необратимым опозданием. И лично я расцениваю это не иначе, как стремление вылить только на донскую милицию ушат неприятностей. На нынешнюю, хотя никто из ныне работающих в ней руководителей лично причастен к тем далеким событиям не был. Причем, этак обезличенно. с намеками, центральная пресса с чьей-то подачи кивала и в сторону нынешнего начальника УВД генерал-майора Михаила Григорьевича Фетисова , который в те годы работал именно в Шахтах. Да, милицейская работа, что и говорить, грубое занятие. И остаться интеллигентом, в полном смысле этого слова, не где-нибудь, а на уголовном розыске, с таким безупречным отношением к законности - это редкость. ХРОНИКА СЛЕДСТВИЯ Первого марта 1979 года Кравченко, объясняя непоследовательность показаний давлением следствия, которое прокуратура, опять же вопреки процессуальным требованиям, вела при участии милицейских розыскников, от убийства отказался. Месяц спустя пошел на попятную. Еще через пять месяцев, уже в судебном следствии, снова и довольно решительно отрекся от признаний, объясняя: "писал явки с повинной только из-за того, что от некоторых работников уголовного розыска и тюрьмы слышал угрозы в свой адрес. А некоторые детали этого преступления узнал из актов экспертизы. потому в заявлениях моих и есть подробности, которые узнал от своих следователей". Что же касается террора сокамерников, то он называл имена конкретных людей, которые, якобы, избивали его, принуждая быть более покладистым и сговорчивым на допросах. Невозможно спорить, когда опытнейшая журналист Ольга Чайковская реконструирует типичную, по ее мнению, систему добычи признательных показаний: "Работа по раскрытию преступления идет, как известно, двумя каналами: как следственная и как оперативно-поисковая. И вот оказывается, что оперативники знают материалы следствия (экспертизы, протоколы допросов и пр.) , а следователь оперативно-поискового дела знать не имеет права, оно секретно! Секрет от того, кто ищет истину, отвечает за соблюдение законности, за судьбы людей! Между тем оперативник лидирует: он не только имеет доступ в тюрьму в любой час дня и ночи, в его распоряжении тюремная агентура (подонки - за плату, наркоманы - за наркотики) - подследственный целиком в его власти. Так возникает пресловутая "явка с половинной", которую следователь получает, таким образом, уже в готовом виде. Если он профессионал и порядочный человек, он эту "явку" проверяет и зачастую опровергает. Но иные следователи готовы сделать вид, будто не ведают, через какие круги ада проходит подследственный, прежде чем войти в их кабинет, предают беззакониям вид законности (или даже пользуются услугами оперативников: не признаешься? Ну что же, подумай... И посылает подследственного в милицию, как барин на конюшню. А иные судьи сделают вид, будто верят "признаниям" . Беззаконие идет по всем суставам правовой системы, но обычно начинается именно с оперативно-поискового дела. Тут отравленный источник". МНЕНИЕ-МОНОЛОГ Советник юстиции Амурхан Яндиев Когда меня спрашивают о ситуации с "делом Кравченко", я говорю, ЧТО вся беда в "многоэтажной" ответственности за те или иные ошибки в работе правоохранительных органов. Давно ведь у нас это заведено, что за серьезную ошибку ответственность несет не только сам оплошавший сотрудник, но и целый хоровод ближних и дальних его начальников. Всем и очень серьезно аукается. В "деле Кравченко" тоже есть - и начатое следствие, видимо, назовет его - какой-то вполне конкретный милицейский дознаватель, который вынудил подозреваемого на самооговор. А ближайший начальник, заметивший это, из боязни тоже "сгореть в неминуемой административной каре", может, предпочел не только промолчать, но и подстраховать "держиморду" от опасного разоблачения. Примерно так же все складывается на других ступеньках. И получается уже что-то вроде круговой поруки... Если говорить о доказательственной базе, то участие Чикатило подтверждено гораздо надежней. А по делу Кравченко, если вспомнить, например, фигурирует репей, обнаруженный на пальтишке убитой Лены. И чтобы "привязать" его к Кравченко как доказательство, надо было, как мы говорим, закрепить. Объяснить, откуда он взялся. На пустыре, где жил Кравченко, как, впрочем, едва ли не на всех городских пустырях, такой репей и рос. Так вот появляется протокол осмотра, который и закрепляет это "доказательство". Достаточно показательна, на мой взгляд, "методика" получения "признаний" от Кравченко. Когда его задержали, под стражу сразу взяли жену и ее подругу, которая в день убийства гостевала в их доме. Рассказывая о времени возвращения Александра, они сначала называли час, который обеспечил ему алиби. А через несколько дней стали "уточнять" до тех пор, пока не нашлось "время для убийства". Теперь есть подтверждения, что женщин к этому принудили. Так что и Верховный Суд не без оснований признал: вина Кравченко не доказана. Есть сведения, которые говорят, что к Кравченко и силу применяли. Имею в виду агентов, с которыми он сидел в камере. Конечно. метод подсадки существует в практике, хотя и здесь известные допуски. Скажем, сами люди, которые пытаются выведать у заподозренного некоторые частности участия в преступлении, не должны сами знать о преступлении ничего, чтобы не фантазировали и не присочиняли в угоду пославшим их "в разведку" оперативникам. Эти же точно знали, каких "показаний" от него ждут в райотделе. И, естественно, силой доводят эту информацию, угрожая: чем дольше не "отрыгнет" ее на допросе милиции, тем дольше ему суждено испытывать их террор. За недобросовестных работников нам приходилось запинаться гораздо чаще, чем хотелось. Например, пока милиция самозабвенно перебирала "ненормальных", старший оперуполномоченный облугрозыска Беклемищев горячей всех настаивал, что это они насилуют и убивают людей. ХРОНИКА СЛЕДСТВИЯ Нетрудно представить, на чем обозреватель "Литгазеты" О. Чайковская строила эту обезличенную модель "принуждения заподозренных". Может, и на материалах Прокуратуры России, которая только в 1991 году заявила Верховному Суду республики свое здорово запоздавшее сомнение в обоснованности вины Александра Кравченко. Тем более, что и собеседник Чайковской - заместитель начальника отдела по рассмотрению особо важных дел российской Прокуратуры Исса Костоев - сделал накануне серьезнейший анализ "дела Кравченко". Да, и по его мнению, огрехов следствие и суд проглядели множество. И показания были не очень подробны и детальны для совершившего преступление. И в крови он почему-то не испачкался, когда переносил окровавленную жертву к реке: было какое-то пятно на свитере, но оно действительно могло остаться от бытовой драки с собственной женой. И путь Кравченко от работы к месту преступления не укладывается в оставшееся для него время. И на месте преступления, указанном Кравченко, почему-то не оказалось никаких следов борьбы, крови или рвоты, хотя была зима. И мест таких он показал несколько. И женщине, которая видела и запомнила убийцу, Кравченко для опознания почему-то не предъявили. И т.д, и т.д. Пойдем по хронологии дальше, вернувшись в 1979 год. Безответных вопросов тогда было еще больше, хотя они и не помешали коллегии Ростовского областного суда признать Кравченко виновным и приговорить его к высшей мере. А дальше события развивались так. В ноябре-79 Верховный суд РСФСР (для краткости ВСР), откликаясь на жалобы осужденного и его адвокатов, вернул дело на доследование. Май-80 - сам Ростовский облсуд вернул его предварительному следствию. Декабрь-80 - коллегия ВСР заменила высшую меру 15 годами лишения свободы. Август-81 - Президиум ВСР опять послал дело на доследование. Отменяя состоявшиеся решения и возвращая дело, судебные инстанции неоднократно указывали на неполноту предварительного следствия, необходимость проверки ряда важных обстоятельств. В частности, доводов Кравченко о применении к нему на следствии и во время судебного рассмотрения мер психического и физического воздействия со стороны работников милиции и сокамерников. Не раз предлагалось полнее исследовать версии о возможной причастности к убийству девочки других лиц. Но следствие в очередной раз направило дело в суд, и в марте-82 коллегия Ростоблсуда, в третий раз рассмотрев дело, приговорила Кравченко к смертной казни. Май-82 - коллегия ВСР оставляет приговор без изменения. Ноябрь-82 - Президиум Верховного Совета РСФСР и соответствующая комиссия Президиума Верховного Совета СССР отклонили ходатайство о помиловании. В июле-83 приговор был приведен в исполнение. Серьезнейшая исследовательская работа следственной бригады Прокуратуры России, с ноября-85 возглавляемой Иссой Костоевым, позволила Генеральному прокурору сделать заключение об отмене обвинительного приговора в отношении Кравченко. Однако ВСР отклонил его на том основании, что признательные показания Чикатило невиновности осужденного Кравченко пока не доказывают. И только президиум ВСР, рассмотрев протест, отменил все состоявшиеся судебные решения и направил дело на дополнительное расследование. Вместе с тем Костоев возбудил дело по фактам нарушения законности, якобы, допущенным при расследовании уголовного дела по обвинению Кравченко. А в ноябре-91 следователь бригады Прокуратуры РСФСР С. Гребенщиков приехал в украинское село Разумовка. Можно только представить, каких сил и слов стоил ему тяжелый разговор с этой пожилой женщиной, встревоженной приездом государственного человека. Неужели опять непутевый Сашка, от которого и весточки-то опять давно нет, что-нибудь натворил? - Мария Степановна, мне поручено сообщить, что приговор в отношении вашего сына Кравченко Александра Петровича отменен Президиумом Верховного суда РСФСР. Есть основания считать, что преступление совершил не он. Прокуратура РСФСР направила дело для нового рассмотрения, установления личности преступника и возможных нарушений законности, допущенных по отношению к вашему сыну. - Да где же он теперь-то, господи? - тихо, видимо, интуитивно боясь ответа, Спросила мать. - Приговор о применении смертной казни приведен в исполнение. МОНОЛОГ-МНЕНИЕ Судья ростовского областного суда Владислав Постаногов - Да, я познакомился с материалами, которыми Прокуратура России обосновывает невиновность Кравченко. Если читать спокойно, они кажутся довольно убедительными. Я даже считаю (хотя, видимо, нетрудно представить, насколько тяжело это выговорить), что судебная ошибка здесь возможна. Допускаю, что мы могли ее допустить. Но когда мы рассматривали, это дело выглядело совсем по-другому. Во-первых, мы были третьим составом суда. До нас еще два настаивали на таком же приговоре. Нет, это вовсе не значит, что автоматически и мы присоединились к ранее высказанному мнению коллег. Скорее, наоборот. Коль Верховный суд сомневался и дважды отменял прежние приговоры, именно самостоятельные наши исследования и могли остановить колесо возможной несправедливости. И если совсем откровенно, то личная судейская репутация все равно ведь дороже репутации коллег, которые сидят даже в соседнем кабинете. Итак, автоматизма, заданности, корпоративного желания любой ценой настоять на своем - не было. Теперь попробую пояснить, на что мы полагались, определяя степень вины. Да, признаваясь следствию, в судебном рассмотрении дела Кравченко свою вину отрицал. Как и все подсудимые, кому угрожает весьма суровое наказание, особенно если речь идет об убийствах да еще и при отягчающих обстоятельствах. На следствии многие, признаваясь, при понятых показывая места и обстоятельства преступлений, в суде идут, что называется, в "чистый отказ", объясняя прежние признания принуждением, запугиванием, а то и силовым воздействием следствия. И понять такую непоследовательность объективно можно: для большинства под судимых это едва ли не единственная надежда избежать самого сурового наказания. Но давайте же взглянем с другой стороны. Не исключаю, что в милиции и даже в прокуратуре есть "держиморды", которые силой гнут и ломают людей, заставляя их брать на себя и очень тяжкие преступления. Готов допустить даже, что именно такие пор очные люди и расследовали шахтинское убийство 1978 года. Хотя лично мне и трудно представить, какому моральному или физическому террору человек может предпочесть весьма опасный самооговор, за которым может последовать обвинение в совершении тягчайщего преступления, которое грозит и высшей мерой наказания. Поставим себя и на место милицейского дознавателя или следователя прокуратуры. Во имя чего, скажите, им-то "гнуть и ломать", если для самих опасность засыпаться на рукоприкладстве гораздо серьезней, чем оказаться среди неумех, которые удлиняют список нераскрытых дел? За это ведь под суд не отдают, звездочек не снимают, рублем зарплатным не бьют, в газетах не стыдят. Да и уголовное это дело было в то время пока единственным в ряду, значит даже эфемерной славы за раскрытие матерого маньяка быть не могло. На таком вот фоне рассматривалось и дело Кравченко. Мы прямо в судебном заседании проверяли его доводы, допрашивали вызванных работников милиции, проверяли, в какой камере и с кем именно сидел. В общем все, что можно было сделать в той стадии процесса, мы, конечно, проверили. Вряд ли можно было сбрасывать со счетов и то объективное обстоятельство, что Кравченко уже был ранее судим за аналогичное преступление-убийство, сопряженное с изнасилованием несовершеннолетней, Причем, и, с позволения сказать, "почерк" был одинаковый. Тогда он девочку изнасиловал, убил, выколол глаза, закопал в огороде. То есть, в Кравченко мы имели основание видеть человека, который и раньше убивал. Конечно, это обстоятельство не являлось доказательством, но косвенной уликой считалось. И очень серьезной. Другие же объективные доказательства, представленные следствием, были такие. Кровь на его свитере совпала с группой крови потерпевшей. К тому же на одежде подсудимого были найдены характерные частицы сорных трав, и мы проверяли, действительно ли растут на том самом месте, которое считалось местом преступления. Одной из улик суд при знал полтора часа времени, неизвестно на что потраченные Кравченко на пути с работы до дома. Он не смог объяснить это суду. Что же касается женщины, которая, якобы, видела истинного преступника и даже давала следствию весьма конкретный его портрет, то материалов таких в деле тогда не было. Сам же Кравченко об этом видимо, не знал, потому и внимания суда на этом не акцентировал. Словом, сомнений в виновности Кравченко тогда у меня не было. Когда бывают, лично я всегда толкую их в пользу подсудимого. Все, что казалось нам убедительными доказательствами, было положено в приговор. И Верховный суд России оставил его без изменений, согласившись именно с такой трактовкой. Дальше была стадия помилования, когда после серьезного изучения свои заключения по делу давали Генеральный прокурор и Председатель Верховного суда России или их замы для Президиума Верховного Совета СССР, комиссия которого и принимала окончательное решение: отклонить просьбу приговоренного или помиловать. Тогда они тоже не усомнились в обоснованности приговора. Как, впрочем, и сама комиссия Президиума Верховного Совета. (В. Огурцов. След зверя. - Ростов н/Д, 1993).

Сегодня в Московской области оглашён приговор по делу об убийстве главы крупного мебельного холдинга "8 марта". Следствию удалось не только найти исполнителей преступления, но и установить заказчика.

Улики, представленные суду, убедили коллегию присяжных. Они вынесли вердикт - виновны, снисхождения не заслуживают. Сегодня суд огласил конкретные сроки, которые подсудимые проведут в колонии строгого режима.

Приговор оглашен, обжалованию подлежит, несмотря на то, что решение о виновности вынесли присяжные. Пересмотр такого дела возможен только в случае нарушения на процессе прав подсудимых. Об этих нарушениях адвокаты намерены рассказать в Верховном суде. Своей вины подсудимые не признают.

Алексея Пронина обвиняют в организации убийства владельца мебельной фабрики и сети магазинов "8 марта" Михаила Кравченко. Исполнителям Виталию Антишину и Михаилу Ищенко Пронин, по версии следствия, заплатил 500 тысяч рублей.

"Мотивом послужило то, что Пронин нерационально истратил деньги, предоставленные Кравченко, на приобретение нескольких зданий в Рязани. В результате в январе 2012 года, опасаясь претензий со стороны Кравченко и неисполнений обязательств перед партнерами, и переживая, что Кравченко потребует возместить материальные затраты, Пронин решил организовать убийство бизнесмена", - рассказала журналистам официальный представитель ГСУ СК РФ по Московской области Ольга Врадий.

Михаил Кравченко был одним из тех, кто добился всего сам. Начинал риэлтором, в 90-х купил заброшенный цех и начал производить мебель. Увлекался экстремальными путешествиями, снимался в документальных фильмах.

Убийство было совершено 20 мая 2012 около дома, где жил Михаил Кравченко. Он возвращался ночью, один, охраны у него не было. Задержать подозреваемых удалось с помощью данных сотовых компаний. Следователи установили, какие телефоны работали на месте убийства в тот день. И хотя номера были оформлены на третьих лиц, оперативники смогли установить, кто именно пользовался этими номерами.

На месте убийства нашли отпечатки пальцев преступников и микрочастицы с их ДНК. Образцы совпали с данными обвиняемых. Антишин сам указал место, где был спрятан пистолет, из которого стреляли. Прокурор, обращаясь к присяжным, задавал логичный вопрос: если он не виновен, откуда знает, где лежит оружие?

"Все доказательства, которые были представлены, были тщательно проверены, в том числе, с помощью дополнительных экспертиз в институте ФСБ. Адвокаты говорили, что отпечатки фальсифицировано. Заключение экспертов - отпечатки принадлежат Антишину", - заявил судья Московского областного суда Владимир Зимин.

Оперативники не исключали, что обвиняемый в организации убийства входил в преступную группировку "Слоны". В Рязани это была одна из самых влиятельных и жестоких банд. Доказательством вины Пронина стал факт покупки им машины, которую использовали преступники. Следователи не смогли задержать человека, который был посредником между организатором и исполнителями убийства. Он в розыске. Однако представленных улик присяжным хватило, чтобы признать подсудимых виновными, не заслуживающими снисхождения. Сегодня суд назначил наказание: Пронин получил 16 лет колонии строго режима, Антишин - 14, Ищенко - 15.

"Приговор суда справедливый. Преступники понесли заслуженное наказание. Мы просили больше, но считаем, что решение справедливое", - заявила государственный обвинитель Кристина Щеглова.

Как заявила мама Михаила Кравченко, на суде не прозвучало имя заказчика преступления, поэтому она намерена добиваться продолжения расследования.

Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы Кривич Михаил Абрамович

V ДЕЛО АЛЕКСАНДРА КРАВЧЕНКО: ОБВИНЕНИЕ 1979–1982

ДЕЛО АЛЕКСАНДРА КРАВЧЕНКО: ОБВИНЕНИЕ

В Межевом переулке, где нашли тело Леночки Закотновой, среди нескольких десятков его обитателей жил человек по имени Александр Петрович Кравченко. Личность особо не примечательная, правда, милиции известная - по прошлым делам. Но в последнее время ни в чем предосудительном замечен не был, за прошлое расквитался.

Сразу после убийства, с ходу не обнаружив преступника, следователи и сыщики, как это обычно бывает в таких случаях, стали отрабатывать несколько версий и подступать к делу с разных сторон. Одни опрашивали видевших девочку в последние дни и часы ее жизни, другие готовили и размножали рисованный портрет носатого мужчины, третьи совершали подворный обход жилого массива близ реки Грушевки. Но в первую очередь подняли милицейские картотеки: нет ли там подозрительных личностей, судимых или задержанных ранее, которых не мешало бы проверить на причастность к преступлению. Обнаружится такой человек - надо взять у него показания, проверить алиби. Рутинная процедура, стандартный следственный ход.

И с первого же шага - невероятная удача! Картотека выводит на двадцатипятилетнего Александра Кравченко. Где проживает? В Межевом переулке, в том самом, с ухабами и без фонарей. В каком доме? Ближнем к реке. Судим ли ранее? О да, судим. За что же - какое-нибудь мелкое хулиганство или кража? Может быть, мошенничество или ограбление? Нет же, нет. Тогда за что?

За изнасилование и убийство.

Не будь он на момент преступления несовершеннолетним, непременно дали бы ему вышку.

Широко распростерла руки свои уголовная лексика! Повсеместно в народе смертную казнь именуют вышкой. Если же полностью, то - высшая мера наказания. Или, как говаривали в приснопамятные тридцатые годы, подводя под что угодно идеологический базис, - высшая мера социальной защиты. Или, как значится в ныне действующем уголовном законодательстве, - исключительная мера наказания.

Советские эвфемизмы заслуживают особого исследования. Придумывались они ради того, чтобы прикрыть срамоту, утаить правду, обмануть своих и чужих, соблюсти внешние приличия и осенить все цитатами из марксистско-ленинского священного писания. Ни слова в простоте не скажут. И появлялись на свет Божий разные бессмыслицы вроде «общенародной диктатуры», «социалистической законности» или «прослойки интеллигенции». Дьявольщина какая-то! Вещи, названные своими именами, могут вызвать в народе нежелательные умонастроения. В нашем замечательном, самом справедливом в мире социалистическом обществе преступность день ото дня должна идти на убыль, поскольку для преступлений, как следует из трудов классиков, нет социальной базы. Но пока (цитируем статью 23 ныне действующего Уголовного кодекса Российской Федерации) «в виде исключительной меры наказания, впредь до полной ее отмены, допускается применение смертной казни - расстрела…» Изящно, не правда ли? А если же пока преступность еще не очень быстро идет на убыль, а в некоторых районах (кое-где, иногда, время от времени - цена одинакова, означает: всегда и всюду) преступность даже возрастает, то это связано с дурным влиянием капиталистического окружения и недостатками воспитательной работы. Следовательно, перед обществом стоят две задачи: отгородиться от капиталистического окружения и усилить воспитательную работу.

Это надо прожить. Дети, рожденные после, не поймут и не поверят.

Исключительная мера, скажите на милость! Да какая она, к чертовой матери, исключительная, если и в благополучные - по нашим меркам - времена за год по стране набираются сотни расстрельных приговоров. В 1991-м, например, в России, вынесли 144 смертных приговора, а казнили 79 человек. Остальным вышку заменили долгим сроком.

Оно, конечно, не тридцатые годы, когда «исключительные» выносились сотнями тысяч, а еще больше людей казнили вообще без суда. Исполнители приговоров (на людском языке - палачи) перекурить не успевали между исполнениями (на людском языке - между казнями). Теперь лафа, кури не хочу.

В тридцатые годы от высшей меры и родилось обиходное - вышка.

Так вот, Александру Кравченко по статьям 102 и 117 российского Уголовного кодекса (плохого или хорошего - другой разговор) светила вышка. Но поскольку ему на момент преступления не стукнуло еще восемнадцати лет, исключительная мера по закону к нему не могла быть применена. Хотя, конечно, суд отмерил ему немалый срок.

Полный срок Кравченко не отсидел. Стране нужны дешевые рабочие руки. За хорошее поведение в зоне заключенный Александр Кравченко был поначалу расконвоирован, а затем направлен работать на стройки народного хозяйства. «На химию», как это зовется в народе. Без права выезда, с обязательной явкой для отметки в органы внутренних дел, любое нарушение режима - и под конвоем назад, в зону.

Он и здесь вел себя хорошо, в нарушениях замечен не был, норму выполнял, а потому по прошествии времени был освобожден досрочно за добросовестный труд и в связи с раскаянием в содеянном. И уехал в Шахты. И стал там жить с любимой женщиной. Угораздило же их поселиться в Межевом переулке! И не где-то посередке, а в первом же доме у пустыря, прямехонько на берегу Грушевки…

Можно сказать, нежданный подарок для милиции. Такого типа надо брать немедля.

Правда, соседи отзывались о нем положительно: образумился, работает, почти не пьет, ну, а кто сейчас вообще не пьет? Те, у кого язва и денег нет, как говорят мужики после трудового дня или во время оного, разливая по стаканам. У него вроде язвы не было. Не хуже других - на праздник выпьет малость, и все. Женился - не женился, в паспорт не смотрели, но живет с одной женщиной, семья как семья, не ссорятся, ребенка родили недавно, все как у людей. К детям относится хорошо, по натуре вроде бы добрый. Но, конечно, в чужую душу не заглянешь.

Все это, однако, общие соображения, а не доводы в пользу невиновности. Один раз убил? Убил. Значит, может и второй раз. Безукоризненная логика мисс Дулитл из бессмертного «Пигмалиона»: «Кто шляпку украл, тот и тетку пришил». Отрицает? А поначалу все отрицают. У нас и сущие ангелочки, если их как следует потрясти, раскалывались. А Кравченко с его статьями - тот еще ангел. Это он ее пришил, кто же еще?

Логика железная.

А Кравченко и вправду ох какой не ангел. Срок ему дали за дело. За жуткое дело.

Одна только загвоздка: на сей раз против него не было ни единой улики. Жил действительно рядом, а вот улик не было.

Нет улик, так найдутся. Если постараться, что-нибудь всегда можно найти. Надо постараться: город взбудоражен, начальство того и гляди начнет вызывать на ковер…

И тут возникает препятствие, на первый взгляд совершенно непреодолимое: алиби. У Александра Кравченко было железное алиби. Стопроцентное. В день гибели Леночки Закотновой, в шесть вечера, когда девочка, по показаниям Гуренковой, была еще жива, он пришел домой прямо с работы трезвый как стеклышко. Тому есть два свидетеля: жена Александра Кравченко и ее подруга. Обе дали свои показания независимо друг от друга, сговориться между собой и с Кравченко никак не могли. После таких показаний остается только принести извинения за незаконное задержание и немедленно выпустить.

Нет для советской милиции такого алиби, которого нельзя обойти.

По надуманному обвинению в краже - у соседки пропало сушившееся белье - взяли жену Кравченко и стали трясти: будешь стоять на своем - пойдешь в зону. Хорошо еще, если за кражу, а то и за соучастие в убийстве. Что-то ты подозрительно убийцу покрываешь… Есть у твоего мужика алиби, нет его, все едино - он убил девчонку, больше некому. Ему не впервой. Будешь упорствовать - сделаешь ему только хуже. За добровольное признание ему жизнь сохранят, как сохранили в прошлый раз. Отсидит и выйдет, вернется к тебе, дура, а будешь стоять на своем - его шлепнут, как пить дать шлепнут, ребенок без отца останется. Подумай, дура, о ребенке, если о муже подумать не желаешь.

Примерно таким был набор аргументов, с которым милицейские сыщики подступили к жене Кравченко. Кто и что мог ей посоветовать? Какой адвокат, если до самого недавнего времени не допускался он к процессу до окончания следствия? А уж при задержании, когда следствие еще и не начиналось, об адвокате бессмысленно было и заикаться. Это вам не зарубежный детективный роман, в котором полицейские, схватив человека, произносят заговоренные слова «Миранда - Эскобедо», что означает ссылку на прецедент, на решение Верховного суда, согласно которому представители власти обязаны напомнить задержанному, что всякое слово, им сказанное, может быть истолковано против него, что он вправе не отвечать до прихода своего адвоката, а если своего адвоката нет, но он нужен, то бесплатно предоставят казенного. И там, надо думать, в полиции не ангелы работают, и там с этими Эскобедо, судя по разрозненным сведениям, не всегда носятся как с писаной торбой. Однако есть опора на закон. Надежда на справедливость.

Жену Кравченко после допросов не домой отпускали, к ребенку, а отправляли в камеру, по сравнению с которой и хибара в Межевом - что твой дворец.

И женщина сдалась. Да, муж пришел домой не в шесть, а полвосьмого, сказала она. И не трезвый как стеклышко, а изрядно выпивши.

Что и требовалось доказать. А к тому белью, оказывается, она никакого отношения не имеет. Извините за недоразумение.

Теперь пришла очередь подруги. Пришить ей кражу ну никак не получалось. За что же взять? Наивный вопрос: за лжесвидетельство. Тут логика еще проще, чем у мисс Дулитл. Жена Кравченко отказалась подтвердить алиби мужа, а ты на нем настаиваешь, значит, лжешь, иными словами, пытаешься ввести в заблуждение правоохранительные органы и тем самым сознательно покрываешь убийцу. За это у нас в кодексе есть статья. По ней и сядешь.

Трое суток женщина держалась. Трое суток провела в кутузке, отказываясь называть белое черным. По закону подозреваемого могут задерживать, не предъявив обвинения, сорок восемь часов. На сорок девятом обязаны выпустить.

Пошли четвертые сутки - не выпускают.

От беспомощности, от ужаса женщина потеряла голову. И отступилась от своих показаний. Ничего не знаю, ничего не видела. Спасибо, сказали ей, распишитесь вот тут и вот здесь. И выпустили.

Было алиби да сплыло.

Теперь можно было приниматься за Александра Кравченко.

Ему первым делом прямо сказали, что лучше признаться во всем, тогда, глядишь, до вышки дело не дойдет. Он честно недоумевал - в чем признаваться? Не то что не убивал - девочку в глаза не видел. Он и не волновался особенно, настаивал на алиби. Есть же свидетели, видели, когда он с работы ушел, когда дома появился.

Он не знал еще, что никакого алиби у него уже нет.

Следователь давил - он умел это делать. Кравченко стоял на своем. Первый сокрушительный удар ему нанесла жена, когда на очной ставке показала все, что ей было велено. Второй удар он получил в камере, и не один, а десятки - нешуточных, хорошо поставленных, по голове, по ребрам, по почкам, в пах, куда попало. Бил его здоровенный уголовник, которого ради этого специально подсадили к Александру.

Прямо скажем, не новый прием в арсенале советского правосудия; в известные времена он был доведен до высокого совершенства. Раньше били на допросах, потом - в камере. Не знающие тюремных нравов и обычаев полагают в наивности, что все это дела давно минувших дней, порочная практика тоталитарного режима. Вспоминают Декларацию прав человека, Международную амнистию и все такое. Может быть, с москвичом или питерцем, идущим в камеру по крупному хозяйственному делу, с человеком, у которого и друзья, и деньги, и связи в печати, такой прием не рискнут использовать - побоятся огласки, - а с убийцей и насильником чего церемониться! Он-то со своей жертвой не церемонился. Может быть, невдомек следователю или милицейскому оперу, что убийцей и насильником этот человек станет не то что после следствия - только после суда, что не обвиняемый он даже, а подозреваемый? Подумаешь, открытие! Учились мы на юрфаке, не надо объяснять нам, что такое презумпция невиновности. Только здесь вам, извольте заметить, не университетские аудитории. Здесь, голубчик, камеры и кабинеты следователей. «Право есть возведенная в закон воля господствующего класса», - как сказал выпускник юридического факультета В. И. Ленин. «Наседки» в тюрьмах - это, конечно, не профессия, но специализация. Что им сулят следователи и тюремные власти, что из обещанного выполняют - какая, собственно, разница. «Наседки» делают за разные поблажки агентурную работу, выманивая у подследственных большие и малые тайны. Стукачей и слухачей хватает и на воле. Сокамерник Александра Кравченко был из другой породы: он не выпытывал, а пытал. Выколачивал. И не по личной воле, не по извращенности натуры, а исключительно угождая начальникам.

Он получал приказ и исполнял его. Так ли уж важно, за сколько сребреников?

И кто больше преступал закон - отдававший приказ пли исполнявший его?

Годы спустя, уже в начале девяностых, когда вернутся к делу Кравченко, без большого труда обнаружат следы громилы, который по наущению следствия истязал Александра. В соседнем крае, в Ставропольском следственном изоляторе, он «воздействовал» на несчастного председателя колхоза, арестованного по подозрению в недозволенной хозяйственной деятельности. (Кстати, большинство этих законов, подавляющих предпринимательство, до сих пор не отменены, хотя на практике, говорят, уже не используются; но и по сей день немало людей, радевших не столько о своем кармане, сколько об общем благе, маются по многочисленным российским лагерным зонам.) Добровольный помощник следствия с могучими кулаками и повадками громилы сделал жизнь несчастного председателя сущим адом. Он каждый день избивал его в камере, глумился, грозил «опетушить», что на тюремном языке означает изнасиловать. И не в одиночку избивал, а вместе с помощником, своим товарищем по камере, который за наркотики согласился бы сделать что угодно.

Эта славная парочка сломала председателю семь ребер. После этого не то что в хозяйственных нарушениях - в убийстве отца родного признаешься.

Александр Кравченко продержался недолго. Он признал себя виновным в убийстве. А признание, как говаривал черной памяти Андрей Януарьевич Вышинский, - царица доказательств.

Постулаты товарища Вышинского были официально отвергнуты, дела, хотя и далеко не все, пересмотрены, приговоры отменены; практика же оказалась живучей, ибо она проста. Той простотой, что хуже воровства.

Одной «царицы», однако, для суда недостаточно, ему требуется и что-то объективное. Нет улик - значит, плохо искали. Если хорошенько поискать, то найдутся.

И нашлись. На штанах Кравченко обнаружили колючки репейника, который растет на берегу Грушевки. Блестящая улика, достойная того, чтобы войти в анналы криминалистики. Единожды без злого умысла побывав на берегу этой малой и неполноводной речки, мы тоже проходили рядом с репейным кустиком и могли за милую душу нацепить себе на штаны точно такую же улику. Нам-то что, разок почиститься, а Александру она стоила жизни.

Не будем ломиться в открытую дверь. Не станем разжевывать, что человек, живущий в десятке шагов от колючих зарослей, может унести на своей одежде колючки, и не убивая никого. Более того, Амурхан Хадрисович Яндиев, следователь Ростовской областной прокуратуры по особо важным делам (важняк, как говорят профессионалы), ни на минуту не сомневается в том, что и эта тухлая улика сфабрикована следствием. В самом деле, долго ли послать сержанта на берег Грушевки, чтобы нарвал репьев и налепил на изъятые при обыске штаны подследственного?

Но было и кое-что посерьезнее. Следствие представило суду заключение экспертизы: на свитере Кравченко обнаружены следы крови тон же группы, что у убитой, а также микроскопические частицы ее одежды.

Откуда они взялись? Были ли вообще? Имеют ли такие улики достаточную доказательную силу? Подтверждены или опровергнуты выводы экспертизы? Сейчас, когда Александр Кравченко по этому делу полностью оправдан, такие вопросы носят академический характер: если объявить сто предупреждений о неполном соответствии и тысячу самых строгих выговоров, если даже осудить кого-то и, что почти невероятно, приговорить не к штрафу и не к условному заключению, жизни-то не вернешь. Хорош он был или плох, но крови Лены Закотновой - и частиц ее одежды - на нем нет.

На суде «явившийся с повинной» Кравченко путался, как не выучивший урока школьник. Он ошибался, называя возраст убитой, не помнил, как она была одета, не мог сказать, куда подевался нож. Даже свои показания о месте преступления менял несколько раз.

Приговор был - исключительная мера. Вышка. Расстрел.

Как же так? Мы, наивные, законопослушные, даже свидетелями в суд не вызывавшиеся граждане, не могли уместить это в сознании. Мы цеплялись к Амурхану Хадрисовичу, чтобы он нам объяснил: хорошо, тебя отметелили в камере, но кто мешает рассказать об этом следователю, дабы восстановить справедливость? Не будешь услышан - тогда на суде, в присутствии адвоката и с его помощью, не поздно еще отказаться от признания, которое у тебя вырвали силой. Суд-то открытый, гласный…

Важняк Яндиев, слушая эти слова, печально улыбался. Так взрослые улыбаются детям, когда те излагают им свои версии о тайне деторождения.

Когда совершено преступление и заведено уголовное дело, почти автоматом запускается механизм поиска и изобличения преступника. В двух руслах протекает работа: следственном и поисково-оперативном. Следователи прокуратуры и милицейские оперативники действуют одновременно и почти независимо друг от друга. Следователи больше связаны процессуальными ограничениями, у них меньше сил и средств, работа у них больше кабинетная - допросы подозреваемых и свидетелей, анализ фактов, добытых сыщиками по горячим следам. У оперативника руки связаны меньше, чем у следователя, а людей у него больше. Он, как правило, первым попадает на место преступления: когда что-то случается, звонят не в прокуратуру, а в милицию. Оперативник без труда пройдет в камеру предварительного заключения, надо будет - подсадит к задержанному агента, тихого стукача или громилу, вроде того, что ребра ломал. О своей агентуре - добровольной и платной, среди правопослушных граждан и в преступном мире - он не обязан сообщать следователю. Конечно, следователь вправе запросить такие сведения, но он делает это очень редко: раздобыла милиция факты - и на том спасибо.

Конечно, следователь и сыщик делают общее дело и работают в контакте, но следователю нет резона вдаваться в детали милицейских методов. Если он и подозревает что-то не вполне законное, то старается не замечать. Так удобнее, так быстрее дела передаются в суд, где доказательства выглядят более убедительными, а в том, чтобы дело поскорее ушло в суд, одинаково заинтересованы и милиция, и прокуратура.

Пожалуется подсудимый следователю, тот выслушает, пусть даже доброжелательно, пообещает что-то, - а когда вспомнит? И вспомнит ли? В камеру же, где тебя каждый день метелят, вот-вот возвращаться, а там все начнется по новой. И когда дойдет до суда, такая охватит тоска, такая обрушится безнадега, что скорее бы приговор и - в зону. По лагерной присказке, в зоне тоже люди живут. Кому зона - кому дом родной. Раньше сядешь - раньше выйдешь. Исключительно наши пословицы, чисто советского происхождения.

Александр Кравченко пытался сопротивляться, подавал жалобы: «Я писал явки с повинной только из-за того, что от некоторых работников уголовного розыска и тюрьмы слышал угрозы в свой адрес. Некоторые детали этого преступления я узнал из актов экспертиз, и потому в моих заявлениях есть некоторые подробности, которые я узнал от своих следователей…» Все без толку. Признание было? Было. Так что вам еще требуется?

Он не надеялся, что его оправдают, но рассчитывал на зону, ждал ее как избавления от мучений в следственной тюрьме.

Ростовский областной суд под председательством судьи В.А. Алексеева приговорил его к расстрелу.

Еще долго судьба Александра Кравченко раскачивалась на качелях российского правосудия. Дело перекочевывало из Ростова в Москву и обратно. Несколько раз возвращали его на доследование. Ничего нового, впрочем, не выяснили, не добавили ни единой улики.

В декабре 1980 года коллегия Верховного Суда России заменила Александру смертную казнь пятнадцатилетним заключением. Однако в августе 1981 года высший судебный орган России, Президиум Верховного Суда, вновь направил дело на доследование. Весной 1982-го оно слушалось в очередной раз. И хотя новых доказательств вины Александра Кравченко доследование не дало, коллегия Ростовского областного суда под председательством В.В. Постаногова вновь - решительно и бесповоротно - вынесла смертный приговор.

«Сомнений в виновности Кравченко тогда у меня не было», - много лет спустя сказал судья Постаногов.

Верховный Суд: оставить приговор без изменения.

Президиум Верховного совета: ходатайство о помиловании отклонить.

В 1991 году Верховный Суд Российской Федерации на четвертом слушании дела отменил приговор, приведенный в исполнение восемь лет назад.

Из книги Чиж. Рожден, чтобы играть [(неполная версия)] автора Юдин Андрей

Из книги Я избрал свободу автора Кравченко Виктор

Виктор Кравченко Я ИЗБРАЛ СВОБОДУ Я посвящаю эту книгу русскому народу, из которого я вышел. Я посвящаю ее памяти миллионов тех, которые погибли в борьбе против советского абсолютизма; десяткам миллионов невинных людей, гниющих в безчисленных кремлевских тюрьмах и

Из книги Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат автора Зенькович Николай Александрович

КТО ТАКОЙ КРАВЧЕНКО? Виктор Андреевич Кравченко (11 октября 1905, Екатеринослав, ныне Днепропетровск - 25 февраля 1966, Нью-Йорк) - советский невозвращенец, который описал личную и политическую жизнь советского чиновника в своей книге «Я Выбрал Свободу» (1946).Родился в семье

Из книги Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы автора Кривич Михаил Абрамович

Страшное обвинение По свидетельству Светланы Аллилуевой, ее брата Василия тоже вызвали второго марта на Ближнюю дачу. Он тоже сидел несколько часов в том большом зале, полном народа, но был, как обычно в последнее время, пьян и скоро ушел. В служебном доме он еще пил, шумел,

Сколько Кравченко получил за книгу? В это время Мартин Ричмонд вдруг обратился к нам с вопросом, не подписали ли мы с кем-нибудь контракт на книгу.Несмотря на неожиданность такого вопроса, Кирилл вежливо ответил:- Никакого контракта мы ни с кем не подписали, и никакой

Из книги Своими глазами автора Адельгейм Павел

Обвинение Как мне кажется, в соответствии с замыслами Кремля, кремлевских юристов, Казанник “подсказал” руководству бригады следователей в отношении Хасбулатова действовать следующим образом:- Рассматривать действия Председателя Верховного Совета независимо от

Из книги Генерал Абакумов. Палач или жертва? автора Смыслов Олег Сергеевич

1. Обвинение Вы слышали когда?нибудь от имени Патриарха Московского и всея Руси возражение, несогласие или протесты в адрес советского правительства или Совета по делам религий? Никогда! Московская Патриархия заявляла протесты о положении негров в Южной Африке, о

Из книги Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания автора Шишкина Елена

Обвинение и суд Академик Академии медицинских наук СССР, Герой Социалистического Труда, министр здравоохранения СССР Е. Смирнов вспоминал, как незадолго до 13 января 1953 года он был в гостях у Сталина в его резиденции под Сочи: «Мы гуляли по саду, разговаривали. Сталин,

Из книги Воспоминания автора Сахаров Андрей Дмитриевич

Немилость церкви. Обвинение в колдовстве Это не два зверя собиралися,Не два лютые сбегалися;Это Правда с Кривдой сходилися, Промежду собой они дрались-билися. Правду Кривда одолеть хочет. Правда Кривду переспорила.Правда пошла на небеса,А Кривда пошла у нас вся по

Из книги Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа. автора Чернавин Владимир Вячеславович

ГЛАВА 26 1979 год. Третья поездка Люси. Дело Затикяна, Багдасаряна и Степаняна. Мои обращения к Брежневу. Две поездки в Ташкент. Новое дело Мустафы Джемилева. Адвентисты. Владимир Шелков. Письмо крымских татар Жискар д’Эстену и мое новое обращение к Брежневу. Збигнев

Из книги Это было потом автора Рольникайте Маша Гиршо

XVII. Обвинение Семь допросов, следовавших один за другим, приводили меня во все большее недоумение: грозили расстрелом, но ни в чем конкретном не обвиняли. При таком положении меня так же легко было расстрелять, как и выпустить на волю. Чтобы понапрасну не терзаться

Из книги Золотые звезды курганцев автора Устюжанин Геннадий Павлович

ЧУДОВИЩНОЕ ОБВИНЕНИЕ С того злополучного вечера, когда Митя, боясь, что его вышлют, принес мне доверенность на свою зарплату, и я узнала, что его отец - священник, а потом - что и сам он иногда тайком поет в церковном хоре, я поздравляла его и со старым Новым годом. Так было и

Из книги автора

ОПЯТЬ ЧУДОВИЩНОЕ ОБВИНЕНИЕ Вскоре собственная тревога померкла перед страшной, потрясшей весь город трагедией: в подвале одного из домов в самом центре найдена мертвая шестилетняя девочка, задушенная при попытке изнасилования. Молниеносно разнесся слух, что про

Из книги автора

КРАВЧЕНКО Григорий Пантелеевич Григорий Пантелеевич Кравченко родился в 1912 году в селе Голубовке Днепропетровской области в семье крестьянина-бедняка. По национальности русский. Член КПСС с 1931 года.В двадцатых годах его родители переехали в село Звериноголовское

Ростовская область Ростовская область Шахты Координаты 47°42′43″ с. ш. 40°12′30″ в. д. Причина Изнасилование, колото-резаные ранения, асфиксия Погибшие 1 (Елена Закотнова) Подозреваемый (е) Александр Кравченко Обвиняемый (е) Александр Кравченко Осуждённый (е) Александр Кравченко, Андрей Чикатило

Убийство 9-летней Елены Закотновой произошло 22 декабря 1978 года . 24 декабря в городе Шахты Ростовской области , рядом с мостом через реку Грушевку , был обнаружён её труп. Как показала экспертиза, неизвестный совершил с девочкой половой акт в разных формах, причинив ей разрывы влагалища и прямой кишки , а также нанёс три проникающих ножевых ранения в живот. Смерть девочки, тем не менее, наступила от механической асфиксии - её задушили. Эксперт предположил, что Лена была убита ещё в день своего исчезновения (родители обратились в милицию 22 декабря), не раньше 18:00. На момент убийства Лена училась во втором классе .

Дело об убийстве Елены Закотновой стало одним из самых противоречивых и обсуждаемых в истории советской и российской криминалистики. За совершение этого преступления были осуждены вначале Александр Кравченко, затем Андрей Чикатило , но впоследствии оба приговора были отменены. До сих пор неизвестно точно, кто совершил это убийство, и не произошла ли в данном случае судебная ошибка .

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

✪ Дело Александра Кравченко (рассказывает Алексей Кузнецов)

Субтитры

Подозреваемый №1. Александр Кравченко

Убийство ребёнка, да ещё с особой жестокостью, сопряжённой с половым насилием, требовало немедленного раскрытия. На дело бросили одного из опытнейших местных сыщиков - старшего следователя советника юстиции Ижогина. Почти сразу определился главный подозреваемый .

В тот же день, когда был найден труп Лены, милиция задержала местного жителя Александра Кравченко (1953 г.р.), ранее судимого за схожее убийство. В 1970 году в городе Херсоне Кравченко был осуждён за изнасилование и убийство несовершеннолетней девочки. 13 июля 1970 года в состоянии алкогольного опьянения он изнасиловал и убил 10-летнюю Галину Ципляк. Она зашла к нему домой, он её задушил, уже у мертвой выколол глаза, а тело закопал в огороде. Преступление было очень быстро раскрыто и в ноябре 1970 года Херсонским областным судом Кравченко был приговорён к 10 годам лишения свободы. То обстоятельство, что на момент совершения преступления он являлся несовершеннолетним, спасло его от расстрела. Кравченко оказался в колонии, отбыл в ней 6 лет, затем определением Белозерского районного народного суда Херсонской области он был условно освобожден из мест лишения свободы. Далее он должен был отбыть часть наказания на исправительных работах .

Кравченко жил ближе всех к месту преступления. Александр Кравченко после своего условно-досрочного освобождения в 1976 году был направлен в спецкомендатуру Артемовского района г. Шахты, работал в десятом строительном управлении, в бригаде штукатуров. Взял в жены женщину с ребёнком, в 1979 г. жена ждала появления ребёнка уже от Александра. Но задержанный показал, что 22 декабря 1978 года он после окончания работы зашел домой к своему знакомому, и примерно в 18:15 пришел к себе домой, где и находился до конца дня. Алиби подтвердили его жена Галина и их знакомая - Т. Гусакова, находившиеся с ним весь вечер после 18:00. 27 декабря 1978 года Александр Кравченко был освобожден .

Повторный арест Кравченко

Виктор Бут, журналист:

Вот и тут, надо брать Кравченко - и он очень своевременно, будто выполняя заказ милиции, совершает кражу. В перерыве судебного заседания я не удержался, подошел к только что „отговорившим“ своё свидетелям, высказал удивление и предположил: так может кражу милиция подстроила? Они смотрели почти с искренним сочувствием: - Как же вы не понимаете… Кравченко опытный преступник. Чтобы не привлекли за убийство, решил сесть за кражу, прием известный. Совершил он её недалеко от своего дома и специально „терял“ вещи до самого порога, чтобы вышли именно на него…

Амурхан Яндиев, следователь:

По подозрению в соучастии в краже была арестована жена Кравченко. Там ей сказали, что её подозревают в соучастии в убийстве Лены. Запуганная женщина быстро поменяла свои показания относительно убийства, и ситуация стала не в пользу её мужа. В скором времени под давлением милиции показания поменяла и вторая свидетельница.

Опять же под давлением в феврале Кравченко собственноручно написал 2 заявления, где он подробно описывал убийство. 1 марта 1979 года Кравченко отказался от признания, заявив, что его принудили к этому. Но спустя месяц он вновь сознаётся в убийстве. Спустя пять месяцев уже в судебном следствии он отказался от признаний, заявив:

Позже он в очередной раз (как позже было доказано, под давлением) признался в убийстве. 16 августа 1979 года Ростовским областным судом Кравченко был приговорён к смертной казни .

Апелляции

Кравченко и его адвокаты обжаловали приговор. Кравченко утверждал, что невиновен, а признание из него «выбили». В ноябре 1979 года Верховный Суд РСФСР вернул дело на доследование. В мае 1980 года Ростовский облсуд вернул дело на доследование. В декабре 1980 года коллегия Верховного Суда РСФСР отменила смертный приговор. При этом был оставлен в силе приговор за совершенную кражу - 15 лет лишения свободы. Но бабушка убитой В. Закотнова стала оспаривать приговор и требовала жесткого наказания для убийцы её внучки, и ей в этом повезло. Уголовное дело ещё дважды возвращалось судом на дополнительное расследование, отменяя состоявшиеся решения. В деле было много белых пятен, показания Кравченко постоянно путались, были предложения проверить других лиц на совершение преступления (чего сделано не было) .

Подозреваемый №2. Анатолий Григорьев

Пересмотр дела

Подозреваемый №3. Андрей Чикатило

Андрей Чикатило был обвинён в 53 убийствах, среди которых было и убийство Елены Закотновой. При этом было отмечено, что показания Чикатило по первому убийству постоянно путались, противоречили друг другу. Было также и отмечено неэтичное поведение Костоева: его подчинённые отмечали, что начальник до начала суда с удовольствием давал интервью о раскрытии преступлений (что противоречит презумпции невиновности), а также критиковал следователей, ведших дело Закотновой в 1978 году .

Дело Чикатило по обвинению в убийстве 53 человек (сам же он сознался в 56) было передано в суд. На одном из первых же судебных заседаний 21 апреля 1992 года происходит скандал. Чикатило отказался от своих показаний и не признал, что хоть как-то причастен к убийству Закотновой (не отказываясь при этом от всех остальных обвинений). Исса Костоев предположил, что ростовские власти решили себя обелить и надавили на Чикатило, требуя отказаться от первого убийства. Скандал усугублялся тем, что Костоев уже дал несколько интервью, где убедительно говорил, что Чикатило виновен в убийстве Елены Закотновой. Репутация Иссы Костоева оказалась под серьёзным ударом. А вскоре при оглашении обвинительного заключения по делу Чикатило один из двух гособвинителей А. Куюмджи отказался обвинять Чикатило в убийстве Закотновой, считая его вину недоказанной. Его заменили на другого прокурора .

Кроме того, у адвоката Чикатило было припасено несколько аргументов в пользу невиновности Чикатило в убийстве Закотновой. Адвокат Чикатило, М. Хабибуллин:

Результаты следственного эксперимента. Видеозапись его исследовалась судом. Предназначенная объективно подтвердить, она порождает серьезные сомнения в правдивости признания. При входе во двор домовладения по пер. Межевому, 26, он говорит, что была «землянка», теперь её нет. То есть получается, что вместо прежнего строения во дворе теперь другое строение. Тем не менее, все участники эксперимента входят в строение и продолжают проверку. Далее следователь спрашивает Чикатило, где он включал свет. Тот не может сказать, видимо, потому, что не знает, т.к. строение не то. А эксперимент продолжается. Но остается без ответа вопрос: то ли строение находилось во дворе по Межевому, 26, которое приобрел Чикатило? Если следственный эксперимент проведен в другом, то что он может подтвердить и какова в этом случае ценность признания?

В Белгороде проходит суд над Сергеем Помазуном, обвиняемым в циничном убийстве шести человек. Процесс над «сумасшедшим стрелком» вновь сделал актуальным застарелый вопрос – не пора ли вернуть в России смертную казнь? Противники исключительной меры наказания обычно приводят довод: ни один суд не застрахован от ошибки, всем известна трагическая история, когда расстреляли невиновного человека, а позже выяснилось, что убийство совершил маньяк Чикатило. Действительно ли всё так и случилось на самом деле?

Днём 24 декабря 1978 года на окраине города Шахты проходивший по мосту через речку Грушевка мужчина заметил чернеющий в ледяной воде мешок. Приглядевшись, прохожий решил: похоже, кто-то выбросил детскую одежду. Чтобы рассмотреть находку повнимательнее, он подошёл поближе. И тут же бросился с криками наутёк. Из-под мешковины виднелась окровавленная детская ручка.

Прибывшие к реке милиционеры извлекли из воды тело девятилетней ученицы второго класса Лены. Двумя днями ранее девочка ушла на занятия и не вернулась домой. Теперь её искромсанный труп лежал на берегу. Эксперты обнаружили на теле школьницы три проникающие ножевые раны и следы насилия.

В маленьком горняцком городе убийство ребёнка восприняли как небывалое ЧП. По Шахтам поползли пугающие слухи. Однако уже спустя несколько дней стало известно: милиция задержала убийцу. Им оказался 29-летний Александр Кравченко, проживавший неподалёку от места убийства. Спустя восемь месяцев Ростовский областной суд вынес ему приговор – исключительная мера наказания. 5 июля 1983 года Кравченко был расстрелян.

Вновь об убийстве Лены заговорили спустя семь лет, после того как все мировые издания сообщили сенсацию – в городе Шахты сыщики задержали сексуального маньяка Андрея Чикатило, лишившего жизни свыше 50 человек. Вскоре Чикатило признался: второклассницу в 1978 году убил именно он. А расстрелянный Кравченко ни в чём не виноват.

Неисследованный эпизод

– Закотнову убил именно Кравченко. Чикатило тут ни при чём, – уверен Александр Куюмджи.

Весной 1992 года ныне известному ростовскому адвокату, а тогда капитану юстиции Куюмджи выпала непростая доля – именно ему довелось стать главным государственным обвинителем на процессе одного из самых кровавых серийных убийц в истории человечества.

– Конечно, для меня новость о том, что мне придётся поддерживать обвинение, стала, мягко говоря, неожиданной, – говорит он. – Хотя, не скрою, было лестно выступить в таком качестве. Суд над Чикатило тогда стал чуть ли не главной мировой новостью, в Ростов приехали журналисты из десятков стран.

Больших сложностей работа гособвинителя не представляла – в деле хватало материалов, подтверждающих: подсудимый однозначно повинен в смерти 53 женщин и детей. Пока взгляд прокурорского работника не упал на страницы, где рассказывалось об убийстве Елены.

– Он сразу вызвал у меня сомнение, – рассказывает Александр Куюмджи. – Дело в том, что, кроме признания самого Чикатило, в деле не было больше никаких улик, указывающих на его причастность к убийству девочки.

Обнаружились и несоответствия в фактах. К примеру, Чикатило, в деталях помнивший все подробности своих похождений, почему-то забыл о ножевых ранениях на теле школьницы. Не вспомнил он и о шарфе, которым была обвязана её голова. Так ведут себя люди, часто слышавшие чужую историю, но не знающие подробностей. Дом Чикатило стоял в квартале от места, где нашли труп Закотновой. Новость о том, что по соседству зверски убита девочка, не дойти до него просто не могла.

По теме

В результате едва не случился скандал. Придя на приём к прокурору Ростовской области, Куюмджи заявил: по эпизоду с Закотновой поддерживать обвинение отказываюсь.

– Он на меня посмотрел тогда, как на сумасшедшего: «Ты в своём уме? Ты видел, кто подписал обвинительное заключение? Сам генеральный прокурор! Иди и работай», – вспоминает Куюмджи. – Но когда я сказал, что своё мнение не изменю, решили, что по эпизоду с Еленой обвинения будет поддерживать другой прокурор. Так в результате и произошло.

Маньяк прикинулся диссидентом

Но, может быть, бывший прокурор недоговаривает, до сих пор блюдя честь мундира своего уже давно несуществующего советского ведомства? Однако в причастность Чикатило к убийству девочки не верит не только он. Ветеран донского уголовного розыска Анатолий Евсеев в течение многих лет шёл по следу маньяка. В ноябре 1990 года он лично защёлкнул наручники на трясущихся руках советского Потрошителя. Все материалы многотомного дела Чикатило отставной сыщик помнит до сих пор, словно это было только вчера.

– Факт убийства 9-летней школьницы долго не давал нам покоя – ведь всегда считалось, что первое преступление Чикатило совершил лишь в 1982 году. А так выходило, что на кровавый путь он встал аж на четыре года раньше, – рассказывал Анатолий Евсеев. – Поэтому я специально поднимал дело Кравченко, внимательно смотрел выводы экспертизы. На свитере Кравченко были обнаружены микрочастицы с одежды Лены и уникальные следы с места совершения преступления. Так что абсолютно все улики указывали, что убийца именно он.

Для чего же Чикатило взял это преступление на себя?

– Что ни говори, но Андрей Романыч был человеком хитрым, – констатирует Евсеев. – Знаете, какие были его первые слова, когда мы его задержали? Чикатило покивал так многозначительно и произнёс: «Вот что бывает, когда критикуешь начальство». Это он себя этаким диссидентом хотел выставить. Так вот, я думаю, что он нарочно признался в убийстве. Какая ему разница – 51 убийство или 52. А в итоге вышел такой «прощальный привет» от маньяка: людоеда давно уже нет на свете, а его самооговор по сей день используют как аргумент против смертной казни.

Казус Кравченко

«Помните о несчастном мельнике», – говорят итальянцы, когда заходит речь о судебных ошибках. Старая пословица рассказывает о реальном случае, имевшем место много веков назад в Венеции. Местный мельник был осуждён и казнён за убийство, которого не совершал. С тех пор эта фраза-предупреждение высечена на фронтоне здания венецианского суда.

Для России таким мельником стал Александр Кравченко. Стоит зайти дискуссии о том, восстанавливать или нет в России институт смертной казни, как снова вспоминают о человеке, расстрелянном за грехи Чикатило. Иногда число невинных жертв даже увеличивают до трёх, а то и четырёх человек. Неужели 34 года назад Фемида действительно отвернулась, когда суд в Ростове выносил смертный приговор молодому мужчине, а он твердил о своей невиновности, утверждая, что милиционеры под пыткой заставили его взять на себя чужое преступление?

Впрочем, надо сказать и о личности самого Кравченко, чтобы стало ясно, почему именно его в первую очередь заподозрили в убийстве местные сыщики. В 1978 году он жил на окраине Шахт вместе с молодой женой, работая штукатуром на стройке. Рабочую специальность Кравченко выбрал не по своей воле – махать шпателем его отправил суд, заменив «химией» заключение в колонии. В 1970 году пьяный Кравченко изнасиловал проживавшую по соседству 10-летнюю Галю. Скрывая следы преступления, он задушил девочку, уже мёртвой выколол ей глаза и закопал труп в огороде. Взрослому за такое однозначно грозила бы стенка, 17-летнему Кравченко же по малолетству дали лишь 10 лет. Отсидев шесть из них в колонии, он вышел на волю и отправился «исправляться» на стройку.

В 1993 году Верховный суд России официально опроверг причастность Чикатило к убийству Закотновой. За недоказанностью и отсутствием улик данный эпизод был убран из обвинения маньяку. Рассказать, зачем он хотел взять на себя чужое преступление, Чикатило не успел – спустя несколько месяцев он был расстрелян в подвале новочеркасской тюрьмы.

Возможно, будет полезно почитать: